Легенды европейских народов - Александр Васильевич Швыров

основными идеями. В испанских легендах, например, чувствуется влияние арабов; в них рассказывается о рыцарской доблести, о беззаветной храбрости и отваге. В итальянских легендах слышатся отзвуки погибшего античного мира, воспеваются любовь, любовная верность. Во французских наряду с ультракатолическими легендами существуют такие, в которых чувствуются чисто галльская веселость, беззаботный жизнерадостный юмор. Французские фаблио, в которые, как мы уже говорили, нередко обрабатывались разные легенды, напоминают несколько наши русские легенды.

Просматривая народные русские легенды, собранные Афанасьевым, нельзя не заметить, что они проникнуты юмором. С особенным комизмом обрисован в них нечистый дух, получивший образное имя Потаньки. Личность черта рисуется самыми смелыми штрихами: народ награждает его черной рожей, рогами и хвостом. Но роль, которую он играет во всех рассказах, очень незавидная. Самый последний мужик, простая баба изобличают его козни и одерживают над ним верх. В русской легенде, как и в средневековой драме, дьявол теряет свое могущественное страшное обаяние и играет незавидную роль шута. Мужик обращается с ним чуть не запанибрата и вовсе не боится его.

При всей запутанности содержания легенды сохраняют поэтическую истину. Постоянная же борьба добра со злом и победа добра придает русским легендам поучительный характер. Мы еще вернемся к ним и тогда будем говорить о них подробнее; теперь же скажем лишь, что источником для них послужили «Прологи», как отреченный, так и принятый церковью.

Резюмируя в кратких словах все сказанное, следует заметить, что христианская легенда зародилась в церкви и оттуда попала в народ. Затем народ, не довольствуясь одними преданиями о святых, создал собственные легенды о национальных героях и выдающихся событиях. Впоследствии в народ перешли индийские легенды, которые, ассимилировавшись, потеряли свой местный колорит и сделались полною собственностью европейцев. Эпохи великих умственных движений породили великие мировые легенды, до сих пор не потерявшие своей яркости и красоты. Расцвет рыцарства и крестовые походы также оставили потомкам память о себе в виде громадного цикла рыцарских легенд.

Установить точно или хотя бы только приблизительно порядок появления легенд нет никакой возможности; не претендуя поэтому на хронологический порядок, мы начнем свою монографию с легенд наиболее интересных, известных всему образованному миру и не раз подвергавшихся литературной обработке под пером писателей разных эпох и разных народов.

Прежде чем говорить о национальных легендах разных стран, считаем уместным выделить небольшую группу легенд, которые вследствие своей популярности можно считать собственностью всего мира.

ВЕЧНЫЙ ЖИД[4]

Прототипом легенды о Вечном жиде служит история Каина, который после братоубийства блуждал по земле со знаком на лбу. Сама же легенда зародилась на основании Евангелия, и именно того места, где Христос говорит ученикам, что желает, чтобы Иоанн остался на земле, пока Он не придет вновь. Разница лишь в том, что бессмертие Иоанна является знаком благоволения к нему Спасителя, а бессмертие Агасфера — проклятием, приносящим ему неизреченное страдание.

Когда и как зародилась легенда о Вечном жиде, до сих пор неизвестно. Первое свидетельство о нем мы читаем у Матиаса Париса, английского хроникера (умершего в 1259 году), который рассказывает, что в 1228 году в Англию прибыл архиепископ из Армении и рассказал «об Иосифе, имя которого так часто упоминается в разговорах и который присутствовал при страданиях Спасителя, говорил с Ним и находится еще в живых до сих пор как свидетель истинности нашей веры». Архиепископ уверял, что он знал этого Иосифа, который ел за его столом и рассказал его историю.

Во время осуждения Христа этот человек, называвшийся тогда Картафилус, был привратником претории Понтия Пилата. Когда Иисус, приговоренный и влекомый евреями, переступил порог претории, Картафилус ударил Его кулаком в спину и, презрительно усмехаясь, сказал: «Иди же, Иисус, иди скорее; чего ты так медлишь?» И Иисус, нахмурив чело и строго взглянув, ответил: «Я иду, а ты подождешь, пока я вернусь».

То же самое почти сказано и у евангелиста: «Сын человеческий уходит, как сказано в Священном Писании, но ты подождешь Его второго пришествия». Слово Спасителя исполнилось, и Картафилус Его ждет. В то время ему было около тридцати лет, и каждый раз, достигнув столетнего возраста, он заболевает какой-то болезнью, впадает в род экстаза, после чего снова поправляется и возвращается к тому же возрасту, какой имел в день смерти Христа.

Его окрестил Ананий и дал ему имя Иосифа. Обыкновенно он живет в обеих Армениях и в других странах Востока. Общество его составляют епископы и прелаты. Он человек благочестивый и ведет святой образ жизни. Говорит он редко, и то только, когда его спрашивают. Тогда он рассказывает события из древности и разные подробности крестной смерти Христа. Все это он говорит, заливаясь слезами. К нему приезжают из дальних стран, чтобы насладиться его видом и разговором; людям благочестивым и почтенным он отвечает на вопросы, которые ему задают. Всякие приношения и подарки он отвергает, довольствуясь одной одеждой и простой пищей. Он надеется на прощение, так как совершил грех по неведению.

Несколько лет спустя брат архиепископа в свою очередь приехал в Англию, и монахи, сопровождавшие его, уверяли также, что они знают и имеют несомненные доказательства, будто Иосиф, видевший Христа, все еще живет, как и прежде.

Армянский архиепископ отправился затем в Кёльн. На обратном пути он остановился на время поста у епископа Турнейского и здесь еще раз рассказал свою историю, вариант которой записан в стихотворной хронике Филиппа Муске.

«Архиепископ, — сообщает Муске, — рассказал, что видел человека, присутствовавшего при распятии Христа. Когда евреи вели Господа на смерть, этот человек сказал: “Подождите меня, я тоже пойду с вами посмотреть, как распинают лжепророка”».

Кроме этих двух рассказов о Картафилусе, больше не имеется никаких сведений не только на Западе, но и на Востоке, где, по словам армянского архиепископа, имел обыкновение проживать бессмертный еврей; поэтому можно почти с уверенностью сказать, что этот рассказ является чистейшей выдумкой благочестивого архиепископа. Положим, что английский хроникер в начале своего рассказа заявляет, будто этот человек уже известен в Англии и часто служит темой для разговора, но это, как справедливо замечает Гастон Пари, является просто предлогом, вступительной фразой — и только. Самое имя Картафилуса служит поводом для различных догадок ученых. Шебель считает это имя греческим, которое в переводе означает «возлюбленный».

Отсюда прямой переход к евангелисту Иоанну, который был возлюбленным учеником Христа. О нем действительно Иисус сказал Петру: «Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того?» И тогда среди учеников распространился слух, будто возлюбленный ученик Христа не умрет до скончания