Политические сочинения. Том I. Личность и государство - Герберт Спенсер

оборону и изоляцию. Спенсер яростно нападал на Генри Джорджа и сторонников национализации земли и, в свою очередь, подвергался нападкам за отказ от своих собственных взглядов об общественной собственности на землю. Джордж, в частности, критиковал Спенсера за отступничество, проявившееся в изъятии главы «Право пользования землей» из издания «Социальной статики» 1892 г. Спенсер гневно отвечал, что он никогда не менял своих взглядов принципиально и что по-прежнему верит в общественную собственность на землю и в необходимость справедливой компенсации нынешним землевладельцам – по крайней мере возмещения затрат на улучшение качества земли. Однако, поскольку он начал понимать (на основе рассуждений, которые иначе как сомнительными не назовешь), что общество не может себе позволить выплату справедливой компенсации, и поскольку нынешний агрессивный официоз доведет от общественной собственности на землю до социализма, в данных обстоятельствах следует отказаться от открытой социальной реаппроприации <обобществления>. Далее Спенсер объявляет всю эту проблему спорной, поскольку все, включая автора «Великого политического предрассудка», признают, что в конечном счете суверенитет над землей принадлежит парламенту. Земельный вопрос может служить пробным камнем, позволяющим оценить истинность теорий о дрейфе Спенсера к консерватизму. У нас еще нет удовлетворительных ответов на вопросы о том, имел ли место такой дрейф, а если да, то в чем он выражался и как его можно объяснить, однако нам не обойтись без них для полного понимания взглядов Спенсера.

Напротив, за существенным исключением готовности согласиться на воинский призыв в случае оборонительной войны, в своем неприятии милитаризма и империализма Спенсер оставался твердым и последовательным антиконсерватором. В начале 1880-х годов Спенсер вернулся в активную политику, предприняв неудачную попытку создать влиятельную Лигу против агрессии. Именно этим тщетным попыткам и изнурительному турне по Америке летом и осенью 1882 г. Спенсер приписывал дальнейшее ухудшение своего здоровья. Тем не менее в течение 1880–1890-х годов Спенсер продолжал критиковать агрессивную внешнюю политику Великобритании, пытаясь заручиться поддержкой общественного мнения. В «Грехах законодателей» он гневно обрушивается на тех мнимых либералов-империалистов, которые «не могут с полным спокойствием думать о страданиях, сопровождающих борьбу за существование, которая ведется без насилия среди членов одного и того же общества, и могут смотреть безмятежно на самую страшную форму тех же страданий, когда они огнем и мечом причиняются целым общинам» (с. 87). Спенсер видел в этих явлениях наступление откровенного милитаризма, который в различных отношениях представлял собой глубинную причину социального регресса последних десятилетий XIX в. Согласно его словам в эссе «От свободы к рабству», «хронические войны везде и во все времена порождали военный тип организации не только войска, но и мирной общины» (с. 392). Такое видение нации, упустившей свои исторические возможности и тем самым предавшей юношеские надежды и предсказания Спенсера, омрачает последние годы его жизни. Вызванные этим разочарованием горечь и печаль проявляются в последних актах сопротивления со стороны Спенсера – его работах «Регламентация», «Возврат к варварству» и «Империализм и рабство», изданных в 1902 г.

Герберт Спенсер умер 8 декабря 1903 г. с убеждением в том, что по крайней мере в качестве политического мыслителя и автора он прожил свою жизнь зря.

Эрик Мэк

1981 г.

Генри Хэзлит

От 1884 г. Спенсера до «1984 г.» Оруэлла[3]

В 1884 г. Герберт Спенсер написал быстро прославившуюся книгу «Личность и государство». Сегодня об этой книге вспоминают редко, а сама она пылится на библиотечных полках – если библиотеки вообще хранят ее до сих пор. Когда современные авторы все-таки удосуживаются упомянуть о политических взглядах Спенсера, в большинстве случаев они рассматривают их как «крайний случай laissez faire» и посему «дискредитированные».

Но любого непредвзятого человека, который возьмет на себя труд прочесть или перечесть эту книжку, возможно, поразят две вещи. Во-первых, недюжинная проницательность, с которой Спенсер провидел то, что будущие посягательства государства будут нацелены, вероятнее всего, на личную свободу, причем в первую очередь в экономической сфере. Во-вторых, то, каких масштабов эти посягательства достигли в 1884 г., – в том году, когда писалась книга.

Нынешнее поколение воспитано в убеждении, что до введения в 1933 г. Нового курса государство не заботилось о «социальной справедливости» и не интересовалось судьбой нуждающихся. Предшествующие эпохи изображались как времена, когда никто не «заботился» <о людях>, когда свирепствовала политика laissez faire, когда позволялось умирать с голоду тем, кто проиграл в ожесточенной конкуренции, которую эвфемистически называли свободным предпринимательством, но которая была попросту системой «человек человеку волк» и «загнанных лошадей пристреливают». И если нынешнее поколение считает, что это было правдой даже для 1920-х годов, то в том, что так оно и было в 1880-х, считающихся апогеем laissez faire, люди уверены абсолютно.

И все же первоначальное изумление читателя, приступившего к чтению сочинения Спенсера, начинает проходить уже к середине книги, так как одна причина для удивления объясняет другую. Спенсер всего лишь демонстрирует законодательные тенденции, существовавшие в 1880-х годах, и экстраполирует их в будущее. Ему это удалось потому, что он был настолько потрясен этими тенденциями, что осознал их гораздо резче большинства своих современников, и гораздо яснее видел, куда они поведут, если их не обуздать.

Даже в своем предисловии к «Личности и государству» он обращает внимание на то, как «увеличение формальной свободы» сопровождалось «уменьшением свободы фактической»: «С каждым годом вводится все больше правил, ограничивающих гражданина в направлениях, где прежде его деятельность не была стеснена, и принуждающих его к действиям, которые он прежде мог предпринимать или не предпринимать по собственному разумению; и в то же время более тяжелое бремя общества… еще сильнее ограничивает его свободу, снижая его доходы, которые он может тратить как нравится ему, и увеливая долю, изымаемую у него, чтобы быть потраченной как нравится представителям власти» (с. 2)[4]. В первой главе «Новый торизм» Спенсер утверждает, что «Большинство тех, кого в то время считали либералами – это тори нового типа» (с. 3). Либералы его времени, отмечает он, уже «потеряли из виду ту истину, что либерализм обыкновенно защищал свободу личности против принудительного действия государства» (с. 6). Так что полная смена англо-американской системы координат, по которой «либерал» сегодня означает прежде всего сторонника государственного вмешательства, началась уже в 1884 г. Выдвигались предложения, «представляя на то основательные доводы, организовать систему обязательного страхования, по которой люди были бы обязаны с юности делать сбережения на то время, когда они не в состоянии будут работать» (с. 16). Вот где следует искать корни американского Закона о социальном страховании 1935 г.

Спенсер также уделяет внимание антилиберальным последствиям растущего налогового бремени. Те, кто взимает дополнительные налоги, фактически говорит: «До сих пор вы могли