Ричард I Львиное Сердце. Повелитель Анжуйской империи - Вадим Георгиевич Устинов

И несмотря на то, что потомки воздерживались от того, чтобы марать его память из-за пристрастия и любви, которые у нашего народа всегда порождали его принцы-воители (при этом он ничем не превосходил остальных, носивших это имя, поскольку все они были столь же доблестными, как и он сам), но век нынешний не имеет причин восхищаться им… Он был дурным сыном… он был дурным отцом… он был дурным братом… Наконец, поскольку он был дурным человеком, он был худшим королем, который вел себя скорее как прожектер, чем как принц[18].

Эта характеристика, которую можно в принципе не принимать в расчет, ибо написана она в крайне эмоциональном стиле и к тому же далеким от науки человеком, оказала тем не менее огромное влияние на более поздних профессиональных историков. А почему бы и нет? До сих пор даже маститые ученые, в том числе советские и российские, не гнушаются подкреплять свои тезисы о короле Ричарде III цитатами из Уильяма Шекспира.

Поль де Рапен[19], чьи работы высоко ценились по обе стороны Ла-Манша, ибо он был гугенотом, которому покровительствовали виги, великий шотландский историк и философ Дэвид Хьюм[20], в России переиначенный по необъяснимым причинам в Юма, его современник англичанин Эдуард Гиббон[21] и даже весьма уравновешенный исследователь архивов Уильям Стаббс[22] – все они в той или иной степени соглашались с мнением сэра Уинстона. Ученые мужи, привыкшие писать взвешенные научные трактаты, мгновенно преображались, как только речь заходила о Ричарде Львиное Сердце. Они забывали о необходимости придерживаться принципа беспристрастности в оценках, их переполняли эмоции, как и Черчилла.

Постепенно всеобщее распространение получила точка зрения, что Ричард – туповатый вояка с отважным сердцем и весьма средними способностями к делу государственного управления, безжалостно ограбивший Англию ради своих военных авантюр. Поскольку шлюзы критики были открыты настежь, никто не собирался обуздывать полет своей фантазии. Началась ревизия вообще всего, что ранее говорилось о Ричарде. Майкл Марковски, получивший профессорскую степень в частном американском Сиракьюсском университете, дошел до того, что сообщил изумленным читателям: «Он был не героем, а человеком, который просто хотел все время сражаться в рукопашной»[23].

* * *

Разгул скептицизма и ниспровергательства авторитетов правил бал достаточно долго и выдыхаться начал только к середине прошлого века. Первым прислушался к голосу разума Джон Осуолд Прествич, который отверг безапелляционно-критический подход к фигуре Ричарда Львиное Сердце и вновь решился признать за ним не только таланты военачальника, но и недюжинные способности правителя.

В случае с Ричардом Rex Bellicosus[24] не был грубо воинственным королем, <…> но правителем, четко озабоченным тем, чтобы задействовать свои военные таланты в широко простиравшихся интересах дома Анжу[25].

Прествича поддержал Джон Джиллингем, который постарался скрупулезно, последовательно, входя в мельчайшие детали обвинений, реабилитировать Ричарда I как политика, администратора и военачальника[26]. Джон Франс, почетный профессор Университета Суонси в Уэльсе, известный специалист по средневековью и крестовым походам, заявлял, что Ричард имел «проницательное понимание стратегии»[27].

Впрочем, появление столь сильных адвокатов у Ричарда Львиное Сердце вовсе не означало, что тренд на негатив окончательно преодолен. Вот, почетный профессор истории Канзасского университета Джеймс Брандейдж продолжает утверждать, что Ричард был отвратительным королем. Правда, он нетвердо придерживается своих убеждений и пытается сгладить их безапелляционность, отходя от ясных и четких формулировок и напуская в свои рассуждения философского тумана.

Определенно, он был одним из худших правителей, которых когда-либо имела Англия. <…> Самая большая проблема интерпретации карьеры Ричарда, конечно, заключается в том, какие стандарты следует применять к его истории[28].

В заключение нельзя не обратить внимание на то, что в последнее время – опять же в неакадемической среде – получает распространение неведомо откуда взявшаяся версия, что прозвище «Львиное Сердце» король получил вовсе не за храбрость и мужество в бою, а якобы за «звериную жестокость», с которой он 20 августа 1191 года вырезал пленных мусульман под Акрой. Вероятнее всего, эта версия родилась в воспаленном мозгу очередного горе-литератора, не удосужившегося заглянуть в источники. Но стоит помнить о том, что многие абсурдные обвинения в адрес исторических персонажей перекочевали в научные труды именно из книг, не заслуживавших, на первый взгляд, серьезного внимания.

Дабы сразу показать несостоятельность очередной выдумки, приведу лишь два свидетельства современников короля. Спутник Ричарда по крестовому походу Амбруаз называл своего повелителя этим прозвищем еще до того, как тот попал под Акру[29]. Знаменитый историк Гералд Валлийский писал в своей работе «Топография Ирландии», оконченной им в 1187 году, о Ричарде как о «льве, который более чем лев»[30]. До осады Акры, между прочим, оставалось еще 4 года.

Часть первая

Путь власти

Глава первая

Младший сын, или Зловещая династия

В XI–XII веках Европой железной рукой правили владыки гордые и жестокие. Робкие, нерешительные, разборчивые в средствах люди встречались среди них крайне редко и задерживались на вершине власти, как правило, ненадолго. Одной из самых могущественных династий, вершивших тогда судьбы народов, по праву считалась Ингельгерингская, с начала X века обосновавшаяся в Анжу. Согласно преданиям, ее основателем был знатный франкский вельможа Ингельгер виконт д’Орлеан и д’Анже, чей взлет пришелся на времена короля Шарля II Лысого[31].

Мрачная, терзаемая постоянными внутренними усобицами, анжуйская династия Ингельгерингов пользовалась зловещей славой из-за необоримого властолюбия ее членов. Считалось, что ее история скрывала ужасные тайны, о которых люди говорили неохотно. Они шепотом, с опаской пересказывали друг другу легенду, согласно которой среди предков графов Анжуйских числилась сама Мелюзина – коварный дух воды, обольстительная фея неземной красоты.

Это предание получило широкое распространение, в него верили самые образованные люди того времени. В их число попал знаменитый историк, хронист, географ и богослов Гералд Валлийский, известный нам также под именами Геральда Камбрийского, Гералта Кимро или Жиро де Барри, окрасивший родословную семьи исключительно в черные тона.

Была также некая графиня Анжуйская – поразительной красоты, но неизвестного происхождения, на которой граф женился исключительно из-за ее прелестей. В церковь она приходила редко и либо демонстрировала там мало набожности, либо же совсем ее не выказывала, никогда не задерживалась в церкви до канона мессы, но всегда уходила сразу после чтения Евангелия. В конце концов, однако, это было с удивлением замечено – как графом, так и другими. И вот когда она явилась в церковь и собиралась уже в свой обычный час удалиться, то увидела, что по приказу графа ее удерживают четыре воина. Немедленно сбросив