Любовные истории в Стране восходящего солнца - Юлия Алексеевна Чернышёва

Одна из наших историй о вокалоиде Хацунэ Мику касается как раз такого случая. Если в дальнейшем человек захочет каких-то эрзац-отношений, то проблем не будет. Погулять за ручку со старшеклассницей? Можно. Положить голову на колени женщине постарше и излить душу, получив порцию сострадания? Можно. Весело поболтать с девушкой-барменом, рассказать ей анекдот и послушать, как она хохочет? Можно. Обычный секс по тарифу? Запросто. А совместить все это? Хм… Дорого, но тоже можно.

Недостатка в любовном и порнографическом контенте в Японии нет. Скорее заметен его переизбыток. Манга, дорамы, фильмы, пресловутый хентай, бесчисленные заведения для приятного досуга и даже горничные в чулках из мэйдо-кафе – казалось бы, сколько любви и разврата вокруг, а ситуация с демографией наводит на очень печальные мысли.

Население страны может уменьшиться на 20 миллионов к 2050 году. Вероятно, что тогда же будет пройдена точка невозврата, когда количество женщин детородного возраста станет недостаточным, чтобы обратить процесс вымирания вспять. Зловредные северные корейцы не производят игривый контент, ходят чуть ли не в гимнастерках и не знают, что такое рабу хотэру (отель для свиданий), но при этом в их стране очень неплохие показатели по рождаемости. Экие негодяи!

Современные японцы

Однако мы увлеклись. Пора поговорить о настоящей любви. Несколько историй, которые показались нам достойными внимания, предлагаются вашему вниманию. Каждая из них отражает определенную эпоху, начиная от периода Нара до наших дней. Конечно же, мы не претендуем на полноту представления, ибо при желании таких историй можно было бы подобрать раз в десять больше, начиная с тех же Идзанами и Идзанаги.

Забавы ради мы избрали нашим голосом воображаемого уличного рассказчика, веселого балагура, который собирает народ на улицах старого города (не спрашивайте, какого именно). Стуча миской о землю, он начинает свой рассказ, и слушатели останавливаются, чтобы узнать об удивительных историях, которые случались в былые времена с мужчинами и женщинами, познавшими великое чудо любви.

Докё и императрица Кокэн

Эй, эй! Почтенные! Преклоните свой слух к рассказу старого ракугока, и вы не пожалеете о потраченном времени. Бросайте монеты в мою миску и устраивайтесь поудобнее! Вот к нам заходит старик, вот еще один старик, вот почтенный торговец дайконом, вот грозный самурай, а вот и девушка, чья красота подобна цветущей сливе. Заходите! Места хватит всем! Речь у нас пойдет о таких давних временах – есть невежды, которые не верят, что это когда-то было на самом деле. Вы узнаете о людях столь могущественных и славных, что сам бог Грома не постыдился бы склонить перед ними свою светящуюся голову. Итак, я слышу звон монет в своей миске, я вижу ваши глаза, а в них почтительное внимание… Слушайте удивительную и правдивую повесть о великой и грозной императрице Кокэн и монахе Докё, который был человеком великих достоинств, как духовных, так и телесных, и не менее великой дерзости. История эта темна и запутанна, ибо немногое нам известно о тех древних временах. Слушайте же и удивляйтесь!

Перехватывая нить повествования у разговорившегося ракугока, мы должны признать, что в целом он прав. История императрицы Кокэн и монаха Докё находит столь скудное отражение в источниках, что поневоле приходишь к выводу: «ничего-то на самом деле мы не знаем». Это, безусловно, правда, но в то же время правдой будет и вывод: «все-таки кое-что нам известно!» Обычно эти события эпохи Нара трактуются, как попытка буддистского духовенства взять на себя нити управления страной, создав своеобразную теократию. Трактовка вполне справедливая, но нас в первую очередь интересуют страсти, которые могли скрываться под скучной оберткой политической борьбы. Будем откровенны: лапидарные аутентичные источники ничего не говорят по поводу «любви», но если мы примем буквальное понимание сухой строки документа, то неизбежно придем к выводу, что властители и властительницы Страны восходящего солнца были сродни каменным идолам Дзидзо-сама, что украшают японские дороги.

Рассказ о похождениях неутомимого служителя Будды будет не вполне понятен читателям, если мы, хотя бы в общих чертах, не обрисуем политические декорации, на фоне которых развернулись эти занятные события.

Время, о котором пойдет речь, вошло в историю под названием «эпоха Нара». Япония стремительно приобщалась к китайской культуре, в Поднебесную регулярно отправлялись посольства, в Страну восходящего солнца активно проникал буддизм, грамотность среди чиновничества и аристократии была повсеместной, а знание китайского языка – строго обязательным. Неудивительно, что единственный в полном смысле этого слова город, который в то время носил имя Хэйдзё-кё, строился по всем правилам китайского градостроительства. Образцом послужила далекая китайская столица Чанъань. Правильное расположение гор, холмов, равнины и реки, а также благоприятные гадания подсказали нужное место, и великая Нара явилась на свет. Население этого единственного мегаполиса достигало двухсот тысяч человек, что просто невероятно, ведь население Японии в то время насчитывало около шести миллионов. Прямые, как стрелы, проспекты, ширина которых доходила до шестидесяти метров, делили город на правильные кварталы, а на севере располагался дворец тэнно. Всякому образованному горожанину было известно, что государь – воплощение Полярной звезды, так что месторасположение чертогов вполне обоснованно. Придворные всевозможных рангов, чиновники, аристократы населяли этот островок благополучия, куда со всей страны тянулись повозки с рисом, рыбой, шелком, бумагой и прочими полезными грузами. Можно сказать, что Нара одновременно выступала в роли огромного склада, но потомки запомнили ее вовсе не за это. Блестящая придворная жизнь, полная сложных церемоний, изящных развлечений и весьма ожесточенной борьбы, – вот главный символ древней столицы.

С начала VIII века в придворной жизни доминировал род Фудзивара, получивший доступ «к телу государя». Последнее не является двусмысленной шуточкой. Влияние и позиции того или иного рода определялись близостью к императору и правом поставлять своих женщин для благосклонного внимания повелителя. В конце VII века подобной привилегией пользовался род Сога, но в те дни, о которых идет речь, Фудзивара надежно оттеснили конкурентов от трона, и дядя по материнской линии мог рассчитывать на то, что его влияние на юного внука-императора, будет непоколебимо. Интересно, что при довольно ожесточенной подковерной борьбе ни одному самому дерзкому придворному не приходило в голову замахнуться на смену династии. Род божественных потомков богини Аматерасу оставался неприкосновенным. Тем более невероятными покажутся задумки нашего героя, о которых речь впереди.

Незадолго до появления монаха Докё на придворном горизонте столицу потряс очередной мятеж, когда некий Татибана-но Нарамаро замыслил нехорошее против своего дальнего родственника Фудзивара-но Накамаро. Как говорилось выше, Фудзивара распоряжались в императорском дворце, как у себя дома,