Два года СВО. Философский дневник крымчанина - Олег Константинович Шевченко

(а нынче известным всей стране пропагандистом), наблюдение за ответами при общении с известными политиками, бизнесменами, экспертами — все это вызывало сильнейшие родовые спазмы, которые должны были вытолкнуть великую истину о происходящем. Но младенец все не являлся на свет. Полнота времен не приходила.

И сейчас, когда я пишу, а вы читаете эти строки, родовые муки не останавливаются, а лишь приобретают все более болезненный характер. Но определенный рубеж уже пройден. Беременность мыслью завершена. Однако бремя рождения только началось. Потому-то большого и одного ответа ни у меня, ни у кого бы то ни было — еще нет. Ведь СВО продолжается. Впрочем, важные озарения, стратегические сцепки отдельных мыслей, как смальта в мозаике, как мазки на подсыхающем холсте в преддверии рождения картины, как ритм стиха, где ясна его музыкальная композиция, но еще нет отточенных рифм — это уже появилось.

Выступает, проявляется контур мысли о том, что сейчас формируется будущее-для-нас. Наши родители создавали и лепили настоящее-для-себя. Их так научили. Нас же воспитывали таким образом, чтобы мы мечтали о будущем-для-чужих. Нас кормили препоганеньким кормом чужих идей, чужих чувств и опытов. Все свое: отстой, г@вно. «Наша Киззіа» с лицедеями, изрыгающими шутки, где герои — мудрые и хитрые бомжи, туповато-горячий горец или сидящее на стареньком диване соломенное чучело человека с трехдневной щетиной. Об этом же сериал «Саша Таня», где высшая ценность: ложь и биологическое совокупление «обычных» людей, без грана чести, совести или хотя бы изысканной эротики и горящего упоения сексуального трепета как апофеоза тела. Даже в этом, сугубо телесном, с экранов нам давали какие-то серые посредственные схемы псевдоэротической жизни. Далекие от полноты даже биологического бытия[8]. Нам в мозги запихивали стандарты: российские спецслужбы — подлые, американские — честные и высокоморальные; русские девочки — это проститутки, американские девочки — леди; Россия — это дождливый, обсосанный миром переулок, Запад — облитая светом магистраль истинной жизни…

Не в коня оказался корм. Наше поколение восстало. Восстал Юго-Восток Украины, зацвела буйным цветом Крымская и Донбасская весна. Мы заявили о будущем-для-нас. Впервые массово и открыто стали претендовать на свое будущее. На будущее, которое должно быть нашим. Отодвигая в сторону чужое будущее и говоря ему: «Сгинь, мерзота! Отойди в сторону и не мешай. Живи, как хочешь, но наша земля для тебя закрыта, это заповедно-сакральная территория нашего бытия».

Будущее-для-нас не является герметичным сосудом, автаркией, железным занавесом. Напротив, оно полно идей, хоть и родившихся в чужой земле, но усыновлённых нами, воспитанных нами, наполненных нашими мечтами и не могущих подменить нас. Возьмем знаменитые знаки СВО.

«Z» — знак Зорро. Испанский дворянин, центральная Америка, французский, мексиканский и даже собственно голливудский фильмы. И где, казалось бы, здесь Россия? Но мы рвем логику прямых рациональных связей, похожих на алгоритмы искусственного интеллекта. Потому что Зорро — это же про нас. Это же наш парень. Это о муках поиска справедливости, это горячая любовь, это страдание ради нищих и убогих. Кто из поколения 70-80-х годов не знал Зорро, не бредил Зорро, не мечтал или даже не надевал маску Зорро! И знак СВО в виде буквы Z глубоко символичен. Пусть вместо полумаски — балаклава, вместо рапиры — десантный нож, а вместо коня «Торнадо» — бронеавтомобиль «Рысь». Просто в этом новом облике наш, русский, советский и прочая, прочая, коллективный Зорро пришел на Украину, и натовцы это уже прочувствовали куда как остро.

«V» — это знак Победы. Мы же победители. Кипящая память даст ли нам уснуть, когда 1945 год стучится к нам в душу! И кому, какое дело, что где-то это знак Рабочей партии Курдистана, где-то — фирменный знак Уинстона Черчилля. Никакого. Ибо это наш символ и наша Победа. Запад решил возродить национал-фашизм, чтобы противостоять России.

Как в 1941-ом? Ну, что же, мы приняли игру и возродили знак Победы, мы лишили Черчилля и Западный мир этого символа. Все. Теперь он наш. Для Запада смысл — в 1941 году, для нас в — 1945. Для Запада символ — нацистская свастика, для нас — свободная буква V, что значит Виктория: Полтавская, Гангутская, Синопская, Брусиловская, Сталинградская, Берлинская и Квантунская!

«О» — не имеет символа вообще? Ну что вы! Это, безусловно, игра в гармонию космоса. Начали ее древние греки. Но доводим ее до совершенства все-таки мы. Более того, — гармония космоса это же наше все. Мы ведь за Абсолют на земле, и никаких иных вариантов!

Я помню, давно, учили меня отец мой и мать:

Лечить — так лечить! Любить — так любить!

Гулять — так гулять! Стрелять — так стрелять![9]

Полумер, полу-ответов, полу-действий — половинок бытия никак невозможно ни понять, ни принять. И символ круга, символ идеала и совершенства — это наш символ. Но сам по себе он тоска ведь смертная. Кольцо времен, вечное повторение… Совершенство слишком совершенное. Движение в статике без перспективы бунта — это совсем не Русский мир. Поэтому гармоничность порядка накладывается у нас на 2 (справедливость, бунт, аристократизм). А пронизывают эти два слоя, объединяя их в одну реальность, острые, рвущие ткани повседневности, концы символа Победы жизни над смертью, вечности — над временем, божественного над земным, грани символа V.

Будущее придет обязательно. Есть у него такое свойство. И от нас зависит, будет ли это Будущее-для-Нас или мы окажемся в Будущем-для-Чужих.

Конец начала: Крымская весна[10]

Крымская Весна. Август 2014.[11]

1. Современный Крым — это реальность внутри Зазеркалья русского мира. Любой русский, попавший в эту ситуацию, может одновременно видеть и свое лицо, и свой профиль, и затылок. Это дает ему возможность рассмотреть свой объективный облик, а может вызвать головокружение, тошноту и желание поскорее закрыть глаза.

2. Современный Крым — это полигон будущего русского мира. Русского мира как большого общепланетарного проекта. Крым осознанно, с превеликими усилиями и в сложнейшей нравственной борьбе, отказался от проекта «Европа». Он жестко и четко высказался даже не за проект «Россия» (его, по сути, в толковой форме нет до сих пор), а за саму идею проекта. Что родит идея — неизвестно, каково будет место Крыма в проекте «Россия» — малопонятно (лозунги, целевые программы — это лишь тактические ходы, стратегические цели — земля незнаемая). Но, склонные к разумному риску с толикой авантюризма, крымчане выбрали неизвестность как более приемлемый вариант, нежели расписные хоромы периферии Золотого миллиарда.

ВПЕРВЫЕ за новейшую историю целый регион с