Любавинские истории. Хроника одного чрезвычайного происшествия - Ольга Михайловна Палагина

Фёдоровна была местным фельдшером, женщиной в возрасте, изрядно уставшей от своей профессии и от вечно докучающих ей людей, которые даже в свободное от работы время приставали к ней со своими извечными разговорами об их болячках.

Когда мальчуган прибыл к Фёдоровне, она, выслушав его с безразличным видом, меланхолично продекламировала:

– Побольше воды и пальцы в рот… вот и всё лечение! Так и передай…

С такой короткой инструкцией по спасению отца семейства пацан рванул обратно к матери. Выслушав ребёнка, Людмила Ивановна пришла в ярость… и, смачно ругнувшись на отсутствующую здесь фельдшершу, послала к ней сына ещё раз, наказав передать, что батька де помирает… Фельдшерша, выслушав очередной настойчивый призыв появиться у одра помирающего, выругалась, в свою очередь, на самого помирающего, не присутствующего здесь, вкупе с его назойливой и бестолковой женой и всех болящих вместе взятых, и, сев на велосипед, отправилась спасать окаянного, чё попало жрущего больного…

Не успела она подъехать к дому страждущего, как ей навстречу выбежала вся в испарине жена его, Людмила Ивановна:

– Фёдоровна, помоги!.. Этот дурак яйца кремом от ревматизма намазал… теперь вон лежит во дворе, помирает!..

– ???

У Фёдоровны всякое бывало в её богатой практике, но чтоб такой вот фортель?!!!

– Вон, иди, глянь… – Людмила Ивановна сделала быстрый пригласительный жест.

– Ну дак вымой их с мылом, его сразу и отпустит… – Фёдоровна продолжала стоять как вкопанная, не собираясь даже краешком глаза взглянуть на помирающего. – И стоило заради этого людей дёргать… – пробурчала она себе под нос и засобиралась было уже обратно.

– Фёдоровна, так этот троглодит их уже слопал!!! – буквально возопила Людмила Ивановна, глядя на то, как Фёдоровна засобиралась.

– ??????

Такого нонсенса видавшая всякого в этой жизни Фёдоровна и вовсе не ожидала! Она даже совершенно перестала собираться куда-либо. Её бесцветные глаза округлились до небывалых размеров, а лицо медленно вытянулось, выражая самую безразмерную озадаченность. Ей стало о-очень любопытно…

– Да это я яйца куриные сварила для себя, для диеты… вот худеть опять взялась, а это чудо в перьях их кремом от ревматизма намазало и съело…

Фёдоровна долго и недоверчиво вглядывалась в Людку и вдруг взорвалась неудержимым хохотом, махая рукой и похихикивая, охая и вздыхая, она пошла осматривать больного.

На следующий день после вечернего обильного промывания желудка Пётр Сергеевич был свеж, как огурчик. И сегодня, в воскресенье, предполагая, что уже в ближайшее время наверняка подключат электроэнергию и тогда сразу по вечерам заработают фонари и прожектора, освещающие всю стройку, понял, что всё! Пора решаться!

В эти дни на ночь на стройке оставался только один сторож – Харитоныч, глуховатый старик со скверным характером и человек сам себе на уме. Он, проживая тут же, где-то неподалёку, иногда по вечерам тайно покидал вверенный ему для охраны объект на некоторое время, устраивая какие-то личные дела. Так вот, дождавшись, когда старик в очередной раз отправился к себе домой (а это уже было поздним вечером и над посёлком начинали сгущаться сумерки), Пётр Сергеевич предпринял наконец свою рискованную и долгожданную вылазку. Мысль о том, чтобы в этот раз выпить «смелой воды» перед делом была решительно и безоговорочно отвергнута после вчерашнего казуса. Взяв вместительную тележку, он окольными путями, стараясь не попадаться никому на глаза, пригнувшись, на полусогнутых, направился к особняку.

Вдруг к нему сзади неожиданно и неслышно подбежал его зять, муж сестры, Федька. Федька был немного моложе Петра Сергеевича, имел на лице словно прилепленный красный нос картошкой, круглые и такие же красные, как и нос, щёки, пухлые губы, да и вообще, он весь был чрезвычайно хорошо упитан.

– Ты чего крадёшься здесь с тележкой? – спросил он заговорщическим тоном Петра Сергеевича.

От неожиданного вопроса, раздавшегося у него за спиной, Пётр Сергеевич вздрогнул, резко обернулся и чертыхнулся от души:

– Тьфу ты, леший тебя побери… Ты чего сзади на приличных людей нападаешь со своими вопросами?!

– Так иду до тебя как раз… – Федька с многозначительным видом достал из-за пазухи бутылку водки и, довольный реакцией родственника, быстро вернул её обратно. – Вижу, ты из дому с тележкой куда-то намылился на ночь глядя… А-а-а… решился наконец!.. – с мальчишеским восторгом глядя на своего шурина, догадался он.

– Да вот, надумал наконец… а то, глядишь, свет врубят, а там и охрана… и прожекторы… ну его на фиг, такое счастье… Я лучше сейчас удачи попытаю…

– А чего ты один? Давай я с тобой!..

– Да ну-у… Вдвоём там светиться…

– Да какой там светиться… Я на шухере постою, если чё… Потом помогу тебе докатить домой добро это… потом и обмоем… – он многообещающе похлопал себя по тому месту, где лежала бутылка за пазухой.

Предложение зятя показалось Петру Сергеевичу вполне разумным, и помощь действительно может понадобиться на обратном пути. Да и человек свой в доску, проверенный.

– Ну давай… только тихонечко… сторож только что ушёл…

– Ничё, Петь, ни дрейфь… не впервой…

Через минут пять они были уже на месте. Вся территория стройки была огорожена высоким забором из старых досок с просторными проходами с двух сторон. Особняк, сиротливо стоящий по центру территории, был уже в три этажа и находился ещё в недостроенном состоянии. Прибыв на место, Пётр Сергеевич с Федькой обшарили всю территорию стройки, но ни одного кирпича на площадке не нашли. Видать, учитывая неистребимую любовь у населения прибирать всё, что плохо лежало, «до сэбэ», кирпичи убрали в более надёжное место. Делать нечего, пришлось в сумерках прочесать весь особняк, уже забравшись наверх, они обнаружил стопки уложенных кирпичей, которые как будто только их и ждали.

Тут же они обнаружили и само приспособление для спуска и подъёма кирпича. Оно было устроено следующим образом: кирпичи поднимались и спускались с помощью усиленной деревянной кадки через специальный блок, установленный наверху. К самой кадке была прикреплена надёжная крепкая верёвка. Рабочие в конце смены поднимали пустую кадку, закрепляли конец верёвки внизу и уходили.

Пётр Сергеевич, не откладывая дело в долгий ящик, принялся наполнять кадку кирпичами, Фёдор ему помогал. И вот уже благодаря их усилиям кадка заполнилась до отвала. С серьёзными лицами они спустились вниз, решив, что натяжением верёвки они вдвоём будут контролировать её спуск, чтобы аккуратненько и без лишнего шума опустить её, не привлекая ничьего внимания. Пётр Сергеевич только сейчас понял, что зятя ему послало само провидение. Один бы он кадку с таким количеством кирпича не спустил бы. Или ему пришлось бы это делать по несколько раз.