Воспоминания (1916-1936) - Софья Дмитриевна Благая

до института занимала у меня около 3 час. в один конец. Домой я приезжала часов в 7 вечера. Нужно было что-то приготовить поесть, одновременно согрев комнату керосинкой. Папа приезжал в восьмом часу. Мы ужинали, и в 9 уже спали. Я просыпалась часа в 2-3 ночи и до 5 утра читала в кровати нужную литературу. Утром я не завтракала, в институте не обедала, мечтала похудеть. Но не получалось, т.к. возвращаясь домой, не выдерживала и покупала что-нибудь в электричке – тогда разносили по вагонам еду. А дома ела и за обед, и за ужин.

Летом мы с папой вставали тоже рано, часов в 7, и шли купаться на Клязьму – полчаса ходьбы. Потом завтракали и снова ложились спать часов до 2-х. Я готовила обед, после обеда читала. Вечером ходили в лес или на Клязьму. Спать ложились часов в 10.

ВТОРОЙ КУРС

На второй год обучения многие с нашего курса перешли в недавно открывшийся ИФЛИ. Я тоже мечтала туда перейти, но Дима был там деканом кафедры [на самом деле профессором] и заявил категорический протест. Я не могла ослушаться папу и поссорить его с Димой.

В честь окончания второго курса мы решили организовать вечер. Пригласили Пуришева, который потрясающе читал иностранную литературу средних веков и сам был хорош, как бог. Он так часто говорил на лекциях, что в средние века идеалом красавиц был бледный вид, что многие из нас по утрам пили уксус, но бледного вида так и не приобрели. Вечер прошёл очень хорошо и весело. Мы много пели и читали стихи.

В конце вечера Миша Коваль вывел меня на середину комнаты, встал на одно колено, стащил с моей ноги туфлю, налил в неё вина, выпил и заявил, что теперь я – дама его сердца. Тут к Мише подскочил Мельников и хотел его ударить. Спасибо, Пуришев остановил. Мельникову было лет 27-28, он писал прекрасные стихи, но собой был очень невзрачен. Он тоже был влюблён в меня с первого курса, летом забрасывал меня письмами со стихами. Но я его терпеть не могла, и все это знали. Миша разозлился и сказал Мельникову, что я его презираю. Тот выскочил из комнаты, побежал в общежитие и хотел повеситься, но ребята вовремя подоспели. Мельников потом женился на студентке из второй группы нашего курса Юле Сидоровой, ничего из себя не представлявшей.

У Таи был жених – Саша Дубинин, студент авиаинститута, очень славный парень. Но она всё тянула с согласием на брак. Наконец, на третьем курсе решилась. После её замужества наша дружба пошла на убыль. Тая сделала аборт, после этого долго болела, а когда вернулась в институт, стала всех сторониться.

Историю, политэкономию, педагогику мы слушали вместе с историками. Один из них, мальчик Костя, на лекциях всё время садился со мной и Таей и всегда угощал нас конфетами. Мы обе к нему хорошо, по-дружески относились. Вскоре после замужества Таи я против обыкновения пошла в буфет и встала в очередь. Подходит Костя, просит отойти с ним в сторонку и говорит: «Тая вышла замуж. Но я надеюсь, что мы с тобой будем по-прежнему друзьями, ведь я очень люблю тебя». Я говорю: «Ты что, смеёшься надо мной? Другого места для объяснения не нашёл? Дурак ты, я тебя больше знать не хочу». Он побледнел, задрожал и ушёл. Больше он ко мне не подходил, а меня это страшно бесило. Костя, как тень ходил за мной, но на расстоянии. Ребята, конечно, смеялись, а я злилась. Но день, когда Костя не маячил где-нибудь на горизонте, для меня был пропавшим. Во время войны Тая встретила его на вокзале в Рязани, он ехал на фронт. Спросил про меня. Просил передать, что если погибнет, то с моим именем в сердце. Я очень плакала, когда она мне об этом рассказала.

Начались аресты студентов и профессоров. Поспелов висел на волоске, т. к. был ярым приверженцем и учеником Переверзева [основателя марксистской литературоведческой школы, разгромленной ещё в 1929–1930 годах].

Был арестован Бархин, который потрясающе читал лекции, слушать его собиралось пол-института. [Константин Борисович Бархин с 1935 года заведовал кафедрой русского языка в МГПИ им. А.С. Бубнова, был деканом факультета русского языка и литературы. В 1938 г. был репрессирован и умер спустя два месяца после ареста. Реабилитирован, состава преступления не было – погиб необоснованно.]

Помню один пример из его лекций. Для иллюстрации аллегории он взял «Утёс» Лермонтова и так его расшифровал: утёс – это молодой специалист, совслужащий. Он женится, проводит одну ночь с женой. Но дальше ему не до любви, т. к. он работает день и ночь, тянет воз, как вол. И жена оставляет его.

После ареста Бархина Устинов, ставший деканом, потребовал, чтобы мы отдали ему конспекты лекций Бархина. Трусливые дураки так и поступили, остальные сумели лекции сохранить. Вскоре арестовали и Устинова. Он год провёл в тюрьме, а когда его освободили, снова стал деканом.

Курсом старше нас училась Наташа Рыкова, дочь наркома связи. Рыков жил в Кремле, Наташа с матерью на Арбате, в доме напротив ресторана «Прага». В институт и домой Наташа ездила на машине, которую присылал отец. После ареста отца в 1937 году Наташу из института отчислили. Дальнейшую её судьбу не знаю. [Наталья Рыкова в 1939, 1946 и 1950 гг. была осуждена Особым совещанием при НКВД СССР. 18 лет провела в лагерях и ссылке, где вышла замуж за ссыльного эстонца В. Перли, умершего в 1961 г. Реабилитирована в 1956 г. Детей не было. Умерла 9.01.2010.]

Тогда же были арестованы за «бытовое разложение» Яхонтов, Серёжников, Вадим Козин, исполнявший цыганские романсы, и целая группа других актёров.

На втором курсе я подружилась с Фатимой.

ПОСЛЕСЛОВИЕ ДОЧЕРИ

На этом воспоминания Софьи Дмитриевны Благой обрываются. Но я продолжу их по маминым рассказам и сохранившимся документам.

Когда мы переехали из Грузии в Пущино, мама познакомила нас со своей институтской подругой Фатимой и её сыном Сосланом, которые жили в Москве на ул. Строителей, 11 корп. 2, кв. 25.

Тётя Фатима была замужем за известным осетинским писателем Дзахо (Константином Алексеевичем) Гатуевым. В 1928 году они переехали в Москву. 16 ноября 1937 г. Гатуев был арестован по постановлению (ордер № Б-540), вынесенному в Орджоникидзе, где он находился в творческой командировке. Через день в Москве была арестована его жена Фатима, учившаяся на третьем курсе. Гатуев был приговорён выездной сессией