Восток в новейший период (1945-2000 гг.) - Коллектив авторов

морального духа, дисциплины, боеспособности армии и проведение кардинальных изменений в государственной политике в целом. Реализовал эти задачи Рамон Магсайсай, конгрессмен от ЛП, занявший в начале 1950 г. пост министра обороны в правительстве Э. Кирино. В годы войны Магсайсай командовал партизанским подразделением, профессионально разбирался в военных вопросах. Его первая акция на посту министра обороны — кадровая чистка в высшем эшелоне военных. Отправленных в отставку коррумпированных генералов он заменял выходцами из среднего звена офицерского корпуса, преданными ему лично. Уже эта акция способствовала оздоровлению атмосферы в армии. Его авторитет как военного лидера вырос после ряда побед над АОС, позволивших перейти к очистке от повстанцев Центрального Лусона. При этом он умело и эффективно использовал американскую военно-техническую помощь, на что были неспособны его предшественники. Политически его позиции окрепли в результате организованного им ареста в Маниле фактически в полном составе Политбюро КПФ и более сотни партийных функционеров. Тем самым были прерваны и без того минимальные связи повстанцев с центром. Наряду с силовыми методами Магсайсай использовал и иные средства, в том числе пропагандистские, практику инфильтрации в ряды хуков своих агентов, которые изнутри вели работу по разложению АОС. Его главными козырями стали обещания провести аграрные преобразования с целью облегчения положения издольщиков и реально осуществленные меры по амнистированию и предоставлению земельных участков повстанцам, сложившим оружие.

Кроме того, Магсайсай возобновил (после американцев) программу переселения безземельных крестьян из перенаселенных районов Лусона на слабозаселенный юг с правом занятия там земельных угодий. Хотя переселено было совсем небольшое количество семей, но эта мера дала сильный демонстрационный эффект, способствовала отказу от вооруженной борьбы многих крестьян. В итоге в 1953 г. восстание было разгромлено. В движениях социального протеста последовал более чем десятилетний спад, усилился антикоммунизм в идеологии и политике.

На наш взгляд, для американцев Магсайсай явился своего рода «счастливой находкой», компенсацией за ошибочную и дорого обошедшуюся ориентацию на старую, утратившую авторитет филиппинскую политическую элиту. Американцы расчистили Магсайсаю, не имевшему корней в традиционных политических кланах, путь к вершинам власти. Магсайсаю удалось создать новый тип лидера — харизматика и популиста, но одновременно прагматика и реформатора, дальновидного политика, осознавшего необходимость кардинальных перемен в экономической и политической системах общества в интересах филиппинцев. Подобно М. Кесону, Р. Магсайсай, не скрывая своего проамериканизма и антикоммунизма, привлек к себе самые широкие слои филиппинцев. Его главная опора — средний класс, растущий слой национальных предпринимателей (их он всячески поддерживал и поощрял) и многомиллионное крестьянство, ожидавшее перемен в аграрной политике. Обещания реформ, прежде всего, в экономической и социальной сферах, легли в основу предвыборной программы Р. Магсайсая, выдвинувшего свою кандидатуру на пост президента на выборах 1953 г. Предвыборную кампанию Р. Магсайсай провел под популистскими лозунгами «таоизма» — сформулированной им идеи приближения политиков к рядовым филиппинцам — тао, внимания в первую очередь к их интересам и нуждам. На выборах он одержал более чем внушительную победу над рискнувшим баллотироваться на второй срок Э. Кирино.

С его победой на выборах Филиппины вступили во второй этап независимого развития. Р. Магсайсай (1954–1957) не пробыл на своем посту отведенный конституцией четырехлетний срок — он погиб в 1957 г. в авиакатастрофе. Но в годы его лидерства наметились новые направления в государственной политике, которые получали отражение в деятельности последующих администраций, поскольку были связаны с основными потребностями развития. Еще маломощная, но быстро набиравшая силы новая национальная буржуазия свою идеологию «экономического национализма» превратила в стимул ломки колониальной структуры экономики и способ давления на правительство в пользу реформирования экономической системы.

Показательно, что К. Гарсия (1957–1961), сменивший Р. Магсайсая на посту президента, консерватор, политик традиционного толка, тем не менее, провозгласил официальный курс под лозунгом «Филиппинцы, прежде всего» («Pilipino Muna») — таково было название националистического движения новой буржуазии (его самые известные и яркие лидеры и идеологи К. Ректо и Х. Лаурель), направленное едва ли не в первую очередь на ограничение в стране американского бизнеса и зависимых от него довоенных «экономических империй» (введение импортного и валютного контроля и ряд других мер, затрагивающих непосредственно интересы американского капитала на Филиппинах). Благодаря принятым филиппинским конгрессом законам бизнесмены-филиппинцы получили возможность вкладывать капиталы в производственную сферу, в том числе в зарождающиеся отрасли обрабатывающей промышленности, не опасаясь конкуренции со стороны американских монополий, импортирующих товары потребительского спроса.

Таким образом, начало индустриализации на Филиппинах обрело форму импортозамещающей модели. Она сыграла свою положительную роль в развитии национальной экономики, способствуя ускорению темпов экономического роста, повышению технического уровня экономики. Но к концу 1960-х годов модель импортозамещения исчерпала себя, демонстрируя неспособность в долгосрочной перспективе содействовать расширению внутреннего рынка, главным образом из-за низкой платежеспособности большинства населения. На внешнем же рынке она была неконкурентоспособной, превратившись из ускорителя экономического роста в фактор его сдерживания. В то же время становилось все более заметным отставание Филиппин в темпах роста от наиболее продвинутых соседних стран ЮВА, где в условиях авторитарной государственности утвердились мотели экспортоориентированной экономики.

Кроме того, на Филиппинах самым отсталым, не поддающимся реформированию, оставался аграрный сектор. Все попытки властей (в частности, президентов Магсайсая и Макапагала, 1961–1965) провести через конгресс закон об аграрной реформе, нацеленной на капитализацию сельской экономики, блокировались мощной землевладельческой элитой, представители которой преобладали в парламенте. Обладание крупной земельной собственностью (еще с испанских времен и особенно при американцах) давало в руки землевладельцев почти неограниченную власть на местах и открывало путь в большую политику. Сказывалась и специфика американского колониализма. Город был объектом «демократического эксперимента». Здесь действительно следует говорить о внедрении демократических ценностей, институтов, правопорядков, серьезных сдвигах в укреплении рыночной экономики, формировании среднего класса и элементов гражданского общества. Но все эти новации не затрагивали аграрную периферию. Американцы сознательно придерживались дуализма в колониальной политике, поощряя лендлордизм (оплот традиционализма и консерватизма в филиппинском обществе), заботясь о социальной опоре режима и стабильности колониального государства. Землевладельческая элита уже при американцах, используя свою экономическую мощь, начала прибирать к рукам партии, избирательную систему, прочие структуры насаждавшейся «колониальной демократии».

В постколониальное время, когда Филиппины лишились прямой политической опеки США, несоответствие внешнего демократизма политической системы и ее внутреннего содержания становилось все более очевидным. Впервые это несоответствие уже в начале 1960-х годов было глубоко исследовано в ставших классическими трудах американского политолога К. Ландэ. Та либерально-демократическая модель, которая утвердилась на Филиппинах, представляла собой разновидность так называемой олигархической демократии, когда реальная власть в государстве при формальном сохранении атрибутов представительной системы концентрировалась в руках узкой, социально замкнутой правящей элиты — «старой олигархии».

В то же время на Филиппинах, как ни в одной из других стран ЮВА,