Познание необходимости. Детерминизм как принцип научного мировоззрения - Владимир Петрович Огородников

детального анализа всевозможных «детерминантов» мотивации поведения приходит к неутешительному выводу: «…мы не можем в настоящее время сформулировать единую динамическую схему, пригодную для объяснения всех видов мотивации поведения» [140, с. 98]. Создание такой «схемы» невозможно без качественного разделения различных по своему содержанию детерминаций (как мотиваций поведения). В то же время автор не проводит принципиального различия даже между основаниями мотивации поведения человека и животных (для подтверждения этого тезиса достаточно сопоставить приводимые Нюттеном характеристики социальной мотивации и мотивации у животных [см.: 140, с. 61–65, 28–35]. Нерасчлененность мотиваций–причин и мотиваций–условий приводит к скрытому кондиционализму со всеми отмеченными выше последствиями.

2. «Плюрализм» детерминизма и «плюралъность» мировоззрения

В настоящее время довольно широко используется типологизация определений детерминизма — «помологический», «каузальный», «пробабилистский», «логический» и т. п. [см.: 81, с. 62–63]. Французский философ А. Лаланд считает необходимым установить различие между «прогрессивным», пли «поступательным», детерминизмом, «регрессивным» детерминизмом и «обоюдным» (réciproque) детерминизмом [см.: 256, с. 224]. Если в первой типологизации основанием выступает тип связей, то Лаланд выделяет в качестве такого основания направленность процесса развития к новому, более прогрессивному уровню организации.

На наш взгляд, подобный «плюрализм» способствует возникновению многих недоразумении между философами и представителями естествознания. Детерминизм — единый мировоззренческий и методологический принцип диалектического материализма, и задачей философии является ие разделение его путем типологизации определений, а, напротив, объединение различных трактовок в единое определение, раскрывающееся в единой теории. В этом смысле нам кажется неоправданным и разделение философского и естественнонаучного понятия детерминизма, предлагаемое некоторыми авторами, ибо это ведет к упразднению методологической функции философского принципа по отношению к конкретным наукам.

Получается парадоксальная ситуация — то, что «детерминистично» в плане «философского» детерминизма (например, вероятностные квантовомеханические отношения), будет «индетерминистично» в плане «физического» детерминизма. Выше было показано, как подобный прием использовался позитивизмом для обоснования агностической позиции. Опровергая «доводы» подобного рода, В. И. Ленин писал: «Разве это не обскурантизм, когда чистая теория заботливо отгораживается от практики? Когда детерминизм ограничивается областью «исследования», а в области морали, общественной деятельности, во всех остальных областях, кроме «исследования», вопрос предоставляется «субъективной» оценке? В моем кабинете, — говорит ученый педант, — я детерминист, а о том, чтобы философ заботился о цельном, охватывающем и теорию и практику, миросозерцании, построенном на детерминизме, нет и речи» [4, т. 18, с. 199].

Неправомерность философских тппологизаций детерминизма проявляется и в том, что не может быть «некаузального» детерминизма, общий принцип должен содержать причинность в качестве одного из главных моментов. В диалектическую трактовку детерминизма следует включить и все другие аспекты, содержащиеся в указанных «частных типах». Справедливо отмечая ограниченность последних, В. Г. Иванов указывает, что «многие из этих частных трактовок уходят корнями к лапласовскому определению принципа детерминизма» [81, с. 63].

Монизм (как материалистический, так и идеалистический) возможен там и тогда, где и когда используется теория, способная объединить знание, представленное в концепциях, взглядах и тому подобных элементах, в единую систему. Поскольку научное познание выявляет (в зависимости от избранного ракурса рассмотрения действительности) не только различные, но и прямо противоположные моменты бытия, объединяющей теорией может быть только диалектика, ибо именно она является учением «о том, как могут быть и как бывают (как становятся) тождественными противоположи о с т и…» [4, т. 29, с. 98]. Поэтому любая метафизическая доктрина обречена в своем логическом завершении на плюрализм. В первую очередь данное соображение касается детерминистских взглядов. Невозможно монистическое мировоззрение, если оно не опирается на целостное диалектико–материалистическое понимание детерминационных отношений в мире.

Подвергая критическому анализу мировоззренческий плюрализм, следует подчеркнуть различие между монистическим воззрением и монистическим подходом. В первом случае, как справедливо указывает И. Т. Абрамова, речь идет о предельно широком взгляде на мир — монизме мировоззрения. Понятие же «монистический подход» относится к более узкой сфере — к рассмотрению частных сторон бытия и познания [см.: 10, с. 80]. Ясно, что монистическое воззрение предполагает монистические подходы. Однако монизм в анализе отдельных моментов действительности пли познания далеко не всегда распространяется на другие моменты, доводится до монистического воззрения. В соответствии с этим не всегда сочетаются плюрализм воззрения и плюрализм подхода. Антинаучное мировоззрение часто синкретически соединяет в себе монизм идеалистического мировоззрения с уступками материализму в отдельных подходах. Плюрализм в детерминистских воззрениях является, как было показано, основанием мировоззренческого плюрализма постольку, поскольку детерминистские воззрения выступают основанием мировоззренческих систем. В соответствии со сказанным мы уделим наибольшее внимание в данной главе анализу конкретных примеров того, как плюрализм в детерминистских воззрениях обосновывает плюралистический подход к исследованию социальных явлений и приводит к плюрализму в мировоззрении.

Плюрализм «детерминизмов» содержит в себе скрытый индетерминизм, поскольку всегда можно выбрать позицию, с которой данные конкретные отношения могут быть представлены как «недетерминированные». Мировоззренческим следствием доктрины плюрализма детерминизма является доктрина плюральности мировоззрения. Ее основные посылки таковы: нет единой концепции детерминизма, а потому не может быть и единой мировоззренческой концепции. Каждый смотрит на мир «со своей колокольни», т. е. в ракурсе своих детерминистских взглядов. Среди таких взглядов неправомерно выделять ведущие и ведомые, здесь нет субординации — все они равноценны.

Весьма «модные» в настоящее время идеи плюральности мировоззрения (термин «плюрализм» восходит к Лейбницу и был введен еще в XVIII в. X. Вольфом) впервые в наиболее законченной форме были обоснованы соответствующими детерминистскими взглядами крупнейшим представителем религиозного экзистенциализма К. Ясперсом. В работе «Истоки и цель истории» Ясперс среди прочих проблем рассматривает центральный для всего экзистенциализма вопрос — вопрос о сущности и основании человеческой свободы. Несмотря на утверждение об иррациональном характере свободы («Для научно–предметного мировоззренческого знания свобода не существует. Поэтому свободу нельзя определить твердо установленным понятием» [251, с. 199]), Ясперс предпринимает попытку определить сущность свободы как состояние перед выбором, способность к выбору. Когда выбор совершен, утверждает философ, свобода оборачивается своей противоположностью: «Принимая решения, человек берет на себя выбранную тем самым несвободу. Отказавшись от различных возможностей, он свободно осуществляет свое решение, но при этом ограничивает себя» [251, с. 198].

Это классическое для экзистенциализма понимание свободы Ясперс связывает с множественностью (почти неограниченной) вероятных детерминаций мира. Такая множественность определяет невозможность познания мира: «Если мы постигаем в истории общие законы (каузальные связи, структурные законы, диалектическую необходимость), то собственно история остается вне нашего познания» [251, с. 299]. Мир в своей целостности никогда не может быть охвачен человеческим мировоззрением из–за бесконечной сложности и разнообразия определяющих его факторов. В связи с этим познание мира не несет истины, всякий взгляд выхватывает лишь малую часть мировых связей, и потому всякая убежденность в той или иной определенности событий имеет право на существование.

Смешивая вопрос об