Восток в новейший период (1945-2000 гг.) - Коллектив авторов

В 1981 г. на пленуме ЦК КПК было принято «Решение по некоторым вопросам истории КПК со времени образования КНР». Документ получился компромиссным. В нем нашли свое отражение и отношение к Мао Цзэдуну тех, кто пострадал в период его правления, особенно в ходе «культурной революции», кто видел ошибочность и преступность его курса, и позиция тех, кто был тесно связан с ним, кто разделял в той или иной мере его взгляды. В этом «Решении» Мао Цзэдуну ставилась в заслугу победа, в результате которой и была образована КНР. В документе отмечались и его «ошибки», начиная с «великого скачка», говорилось и о жесточайших репрессиях. Общая оценка Мао Цзэдуна была такой, на которой настояли Дэн Сяопин и Чэнь Юнь, а именно: «…его заслуги занимают главное, а ошибки второстепенное место». Дэн Сяопин говорил, что портрет Мао Цзэдуна будет «вечно висеть» на главной площади столицы КНР.

В Китае в то время многие понимали половинчатость и ущербность такой оценки политики Мао Цзэдуна. Гласное и публичное признание его «ошибок» явилось следствием непреодолимого давления настроений подавляющего большинства населения страны, в том числе и членов партии. Свою роль сыграло и то обстоятельство, что номенклатура КПК подвергалась жестоким репрессиям во время его правления. К концу 1982 г. было возвращено доброе имя примерно трем миллионам кадровых работников партии. Ведущую роль при осуществлении массовой реабилитации и возвращении людям их доброго имени сыграл Ху Яобан. Он внес предложение о пересмотре более 100 тыс. несправедливых «дел», по которым проходили более 100 млн. человек.

Противоречивым было не только отношение к самому Мао Цзэдуну, но и к его идеологии, его внутренней, прежде всего, экономической, и внешней политике. Самые крупные и решительные изменения происходили в сфере экономики. Большинству было очевидно, что здесь маоцзэдуновский курс завел страну в тупик.

В то же время в ходе всего процесса реформ в Китае никогда не прекращалась борьба вокруг вопроса о том, что должно быть главным в экономике — рынок или план. В 1982 г. Чэнь Юнь выдвинул тезис о том, что главной должна стать плановая экономика. В противовес ему в 1985 г. Чжао Цзыян выступил с утверждением, что главное — осуществление реформ, без них у Китая нет выхода, он может добиться расцвета и могущества, только успешно осуществляя реформы. Разногласия в руководстве партии и страной, остатки веры в плановую экономику препятствовали последовательному осуществлению реформ.

Для большинства в то же время было совершенно очевидно, что необходимо полностью отказаться от курса Мао Цзэдуна по отношению к тому, что в Китае называют «тремя сельскими проблемами»: к селу, крестьянам и сельскому хозяйству. Предстояло отказаться не только от «народных коммун», но и от преобладания в сельской местности коллективных хозяйств.

Существовало и понимание того, что необходимо изменить идеологию, которой руководствовалась партия и которую она внедряла в умы жителей страны. Не было, однако, ни ясного представления о том, что именно делать, ни согласия в среде тех, кто определял эту политику. Одни считали необходимым фактически отказаться от «идей» Мао Цзэдуна и шли даже дальше, другие выступали за то, чтобы «поблажки» «буржуазной либерализации» носили незначительный и временный характер.

Наконец, в области внутренней политики также не было единства во взглядах. Одни члены руководства считали политические реформы необходимыми, а другие стремились сохранить созданный режим управления в неприкосновенности; при этом речь шла и о месте и роли правящей политической партии, т. е. КПК. Вставал вопрос об изменении фактически однопартийной системы, о многопартийности. Одни были готовы, во всяком случае, начать продвижение по этому пути, другие резко возражали против любых существенных изменений.

Одним словом, в партии, да и в стране в целом после смерти Мао Цзэдуна начались процессы, в ходе развития которых обсуждались и в практическом, и в теоретическом плане две главные проблемы применительно к ситуации внутри страны: вопрос о рынке, о рыночной экономике и вопрос о демократии, о демократизации политической жизни в стране.

Вставал и вопрос о переменах во внешнеполитическом курсе. Под давлением исторического опыта и реальной ситуации в стране как бы сам собой уходил на задний план весь заряд борьбы на мировой арене за социализм, коммунизм, интернационализм, классовую и национально-освободительную борьбу в мировых масштабах. Было очевидно, что придется сосредоточиться на внутренних делах, на решении собственных проблем Китая, причем это потребует многих десятилетий, если не столетий. Вся внешняя политика при этом должна была быть подчинена решению экономических задач. Поэтому на мировой арене требовалось занять позиции, позволяющие обеспечивать не только национальную безопасность и мир, но и создание у всех партнеров Китая уверенности, что он не будет агрессивен, не будет осуществлять или готовиться осуществить свои намерения восстановить страну в ее прежних границах, вернуть «утраченные территории», а, следовательно, не будет угрожать военным давлением или войной соседним странам.

Более того, вставала задача наладить нормальные мирные отношения со всеми государствами, включая, а точнее, даже, прежде всего, США и их союзников — индустриально развитые страны. Мао Цзэдун начал это делать, но на основе общей с Вашингтоном враждебности к СССР. Очень важно было найти пути перехода от политики замкнутости, самоизоляции Китая от внешнего мира к его выходу во внешний мир, к «открытию дверей в мир».

В целом в сфере внешней политики речь шла, прежде всего, о необходимости подходить к проблемам войны и мира иначе, чем раньше. Здесь в КПК существовали разные мнения. Были люди, в первую очередь такие, как Ху Яобан и Чжао Цзыян, которые выступали за полный отказ от идеи Мао Цзэдуна о неизбежности не просто мировой, но мировой термоядерной войны; это означало и пересмотр взгляда на отношения с Советским Союзом, и отказ от состояния конфронтации с ним. Были и те, кто ухитрялся принимать и в этой области половинчатые решения.

При всем этом в первые годы после смерти Мао Цзэдуна инерция продолжения его внешнеполитического курса сохранялась. Более того, именно в силу того, что внешнюю политику в весьма значительной степени определял Дэн Сяопин, сохранялось и даже усугублялось враждебное отношение к СССР. Он, впрочем, обосновывал такую враждебность тем, что именно благодаря продолжению прежнего курса удается извлечь прямые экономические выгоды для Китая в его отношениях с США.

В 1978 г. было объявлено об установлении дипломатических отношений между КНР и США (на практике они были установлены в 1979 г.). С того времени стали быстро развиваться политические, экономические и иные связи между двумя государствами. Началось взаимное зондирование возможностей