Не покидай Мэнгроув Плейс - Олеся Булатовна Луконина

— Но и за свой стол они его не посадили, — сухо констатирует Зак. — Возможно, и предлагали, но он отказался, гордый чертёнок. Хотя признаюсь, что обедать за одним столом с миссис Конни — то ещё удовольствие. Ладно. Надеюсь, он будет достаточно осторожен — теперь, когда всё раскрылось.

Оказавшись в спальне и разделив поровну полученные бумаги, детективы погружаются в чтение. Но их снова ждёт разочарование. Информация о прошлом Долли Пирсон, Софии Кинселла и Вирджинии Чивингтон довольно скудна и не представляет ценности для расследования. Все три женщины никогда не совершали даже мелких правонарушений, не подвергались аресту и административным наказаниям, а мисс Чивингтон до приезда в Луизиану работала учительницей в средней школе Гровер-Спринг в штате Айова, откуда родом была вся её семья. Никаких следов Роджера Монтгомери в её родословной не обнаруживается. Тем более — в родословных сиделки и кухарки.

Кроме того, ни на тряпичной кукле, утыканной булавками, ни на тщательно вытертой бутыли из-под моющего средства не удаётся найти достаточно чётких отпечатков пальцев. Так, некие мазки, и всё.

— Тупик, — со вздохом резюмирует Зак, откладывая бумаги в сторону.

"Сейчас снимет очки и потрёт переносицу", — с ласковой насмешкой думает Лу, глядя на босса. Тот так и делает, и Лу невольно прыскает со смеху.

— Ты предсказуем, как… как шлагбаум, — объявляет она, вскакивая с места. — А я перевоплощусь в Квартеронку сегодня же ночью.

— Сегодня?! — ахает Зак, машинально возвращая очки на нос. — Ты обезумела, Лу Эмбер.

— Мне не терпится выйти из тупика, — непреклонно заявляет Лу, и тут же получает в ответ:

— Тебе не терпится сыграть эту роль, признайся честно.

— И это тоже, с усмешкой соглашается Лу. Ей вдруг приходит в голову, что Зак Пембертон, оказывается, тоже знает её достаточно хорошо.

Поздним вечером того же дня Лу стоит перед огромным, помутневшим от времени зеркалом древнего трюмо у себя в комнате — уже в белой сорочке почти до пят, с разметавшимися по плечам чёрными кудрями — и задумчиво наматывает на палец одну из прядей. У неё тоже есть определённая манера размышлять. Наконец она решает, что наносить на лицо более смуглый тон не стоит — её кожа и так достаточно смугла, тем более в темноте. Лу повязывает вокруг шеи белую шёлковую косынку, долженствующую изображать петлю.

Она оборачивается и проскальзывает к двери, заслышав осторожный стук и заранее посмеиваясь в предвкушении эффекта.

— Ворвитесь, если вы не дьявол! — пафосно провозглашает она и осекается. — Твою мать! Извините! — она даже прикрывает рот ладонью. — Должен был явиться босс.

За дверью стоит вовсе не Зак Пембертон, а Стивен Монтгомери, глаза которого в буквальном смысле слова лезут на лоб при виде растрёпанной и босоногой Лу в белом одеянии из универмага "Мейзи". Лу не представляла себе, что молодой хозяин поместья может быть таким обескураженным.

— Что за… — бормочет тот, и его обычно бесстрастное лицо заливает краска гнева. Вполне законного, между прочим. — Что это за маскарад?! Потрудитесь объясниться, мисс Филипс.

Голос его становится холоднее стали.

— Э-э… — тянет Лу, у которой язык будто прилип к нёбу, но тут из-за спины Стива раздаётся такой же ледяной голос Зака, плотно прикрывшего за собой дверь:

— Прошу прощения. Я задержался. Вы дали нам карт-бланш, как мне помнится, Стивен, на любые методы расследования, которые могут бросить свет на сложившуюся в вашем доме ситуацию. Если вы об этом забыли, я напоминаю. И вообще… что вы делаете в столь поздний час в спальне моей помощницы?

Он грозно хмурит брови — совсем как папаша или старший брат, обнаруживший незадачливого ухажёра.

Лу ехидно усмехается, а Стив, придя в явное замешательство, так же явно начинает остывать.

— Я… простите, я всего лишь хотел задать мисс Филипс пару вопросов, уточнить кое-что… и тут… это. К чему это? И почему я ничего не знал о вашей… гм… затее?

— Может быть, потому, что вы являетесь одним из подозреваемых? — интересуется Лу, разворачиваясь на пятках и падая в кресло. Стив краснеет от смущения. — Но это даже к лучшему, что вы пришли, — снисходительно добавляет "Квартеронка", вытягивая босые смуглые ноги и разглядывая их с неподдельным интересом, тем более что на эти ноги автоматически устремляются взгляды обоих мужчин. — Вы действительно имеете право стать свидетелем происходящего. Вы наш работодатель, вы пригласили нас… и, говоря по правде, лично я не верю, что именно вы стоите за всеми этими происшествиями.

— Спасибо, порадовали, — саркастически, но с явным облегчением бросает Стив, потирая лоб. — А всё-таки, кто это, по-вашему?

— Надеемся выяснить в самое ближайшее время, — невозмутимо сообщает Зак. — Мои поздравления, Лу, вышло просто замечательно.

Лу и сама это знает, чего уж. Она величественно поднимается из кресла:

— Тогда вперёд.

* * *

"Расовая сегрегация в США началась с 1865 года, с принятия 13-ой поправки к американской конституции, которая запрещала рабство.

Расовая сегрегация — это отделение белого населения США от других этнических групп (главным образом чернокожих и индейцев). Это своего рода социальные ограничения, где преимущество было на стороне белых.

Чернокожие считались гражданами второго сорта, с худшим образованием, с худшим медицинским обслуживанием, жизнью в гетто, с заработной платой вдвое меньше, чем у белых работников, зачастую с отсутствием возможности участвовать в выборах.

Существовали отдельные школы (для белых и негров), отдельный общественный транспорт (вплоть до 1970-х гг.), запреты на совместное размещение в отелях и мотелях, разделение на кафе и рестораны только для белых и для "цветных" и черных.

Все смешанные браки белых и цветных считались запрещенными. Термин "белый человек" применялся только к тому, кто не имел ни капли какой-либо крови, кроме европеоидной". (Источник: Интернет)

* * *

Лу чувствует, что её даже не слегка, а изрядно знобит, когда она выскальзывает из комнаты и направляется к галерее. Она машинально обхватывает ладонями голые локти. Фонарик ей не нужен — она видит в темноте не хуже енота, а у привидений фонариков не бывает.

Представив себе привидение с фонариком, она саркастически кривится. Молодой хозяин дома и Зак остались возле спальни, выйдя лишь на несколько шагов за её порог. Лу знает, что они с тревогой и любопытством смотрят ей вслед. Босые ноги приятно щекочет ворс ковров, расстеленных повсюду. Были ли здесь ковры во времена Квартеронки? Вероятнее всего нет, лишь начищенный рабами до