Похвала Глупости - Дезидерий Эразм Роттердамский

кстати ввернуть в свою речь почтительные титулы светлости, высочества, превосходительства. К тому же они так умеют раздушиться и с таким тактом говорить самую изысканную лесть. Вот те качества, которыми следует обладать истинному аристократу и придворному. Но присмотритесь поближе к этим господам: что это за феаки, что за женихи Пенелопы – окончание цитируемого мной гомеровского стиха вам лучше подскажет эхо. Спит наш вельможа до полудня. Наемный поп ожидает его пробуждения, чтобы тут же, пока тот еще потягивается в постели, пробормотать утреннюю молитву. С постели – к столу: завтракать. Едва кончил завтрак – обедать. Потом – игра в кости, в шашки, битье об заклад, скоморохи, шлюхи, потехи, шутовство. Одна или две закуски в промежутке. А затем – опять за стол: ужин, за которым следуют обильные возлияния. В такой беззаботной и беспечальной жизни проходят часы за часами, дни за днями, месяцы за месяцами, годы за годами, века за веками. Для меня настоящее наслаждение – любоваться торжествующим самодовольством этих людей. Вот – щеголиха, воображающая себя чуть не богиней только потому, что волочит за собой более длинный хвост, чем другие; недурен и вон тот фат, работающий обоими локтями, чтобы протиснуться вперед других, поближе к Юпитеру. Каждый из них тем самодовольнее, чем тяжелее у него цепь на шее; каждому хочется порисоваться не только своим богатством, но и своей телесной силой.

Духовенство

Папы, кардиналы, епископы изо всех сил стараются не отстать от князей и вельмож, но по возможности и заткнуть их за пояс.

Что означает это одеяние из белоснежного полотна? Совершенную невинность и чистоту жизни. Какой скрытый смысл заключается в этой двурогой митре, с перевязанной узлом двойной верхушкой? Это есть символическое выражение совершенного знания Ветхого и Нового Завета. Что означают перчатки на руках? Чистоту в совершении таинств и неприкосновенность ко всему земному. Что такое этот епископский посох? Он – символ бдительного попечения о вверенном стаде. А этот крест на груди? Это – символ победы над всеми плотскими вожделениями. Если бы теперь кто-либо из этих людей призадумался серьезно над всем этим, не впал бы он в тоску и скорбь и не отравили бы душевные тревоги его существования?.. К своему счастью, они благодаря мне вовсе не задумываются над подобными вещами и живут себе в свое удовольствие. Пасут сами себя, заботу же об овцах поручают Христу либо слагают с себя на так называемых братьев и викариев. Им не приходит даже и в голову, чтобы их должность, как указывает самое название епископ, возлагала на них какие-либо труды, заботы или беспокойства. За одним только наблюдают они, об одном пекутся и беспокоятся – это об уловлении монет: тут они смотрят в оба.

Кардиналы

Если бы, в свою очередь, кардиналы поразмыслили о том, что они заступают место апостолов и что, следовательно, и жизнью своей должны уподобляться апостолам; если бы, далее, подумали они о том, что они не собственники духовных даров, а лишь их временные управляющие, от которых будет рано или поздно потребован строгий отчет! Наконец, просто-напросто вдумались бы хоть они немножко во внутренний смысл внешних знаков своего достоинства! Не означает ли эта белизна рубашки – высшую степень непорочности? Не есть ли пурпурная мантия – символ пламенной любви к Богу? Или что означает эта необычайная широта мантии, до того вместительной, что ее хватило бы одеть верблюда? Не означает ли она беспредельную, всеобъемлющую христианскую любовь, то есть живое стремление помогать ближнему – поучением, увещанием, обличением, напоминанием, умиротворением, сопротивлением неправедным князьям, даже – пролитием собственной крови за стадо Христово, не говоря уже о материальных жертвах? Да и к чему материальные богатства тем, кто заступает место неимущих апостолов? Если бы, говорю я, серьезно поразмыслили они обо всем этом сами с собой, то одно из двух: либо вовсе не стали бы добиваться такого сана, а, обладая им, поспешили бы отказаться от него, либо – в противном случае – стали бы действительно вести жизнь полную трудов, забот и тревог, то есть такую, какую вели в свое время апостолы.

Папы

А верховные первосвященники, заступающие место самого Христа? Если бы они, в свою очередь, так попытались подражать Его жизни, то есть Его бедности, Его трудам, Его учению, Его страданию, Его презрению к жизни, – да если бы к тому же поразмыслили о значении своего титула папы, то есть отца и святейшего, – то, скажите, что было бы плачевнее положения папы? И кто стал бы ценой всего своего достояния добиваться этого места? Кто, купив его, стал бы отстаивать его мечом, ядом, всякого рода насилием? Скольких выгод лишился бы папский престол, если бы сюда получила доступ мудрость? Мудрость, сказала я… Что говорю я – мудрость? да хоть бы крупица той соли, о которой говорит Христос! Что сталось бы тогда со всеми этими богатствами, почестями, со всем этим земным владычеством, со всеми этими победами, чинами, диспенсациями, поборами, индульгенциями, лошадьми, мулами, телохранителями, – что сталось бы, говорю я, со всеми этими прелестями? Вместо всего этого явились бы на сцену – бдения, посты, слезы, молитвенные собрания, церковные поучения, размышления, воздыхания и тысяча других подобных неприятностей. А что сталось бы тогда со всей этой массой папских секретарей, писцов, нотариусов, адвокатов, делопроизводителей, секретарей, мулятников, конюхов, менял, сводников, – я хотела было прибавить кое-что поцветистее, да не хочу оскорблять ушей моих слушателей. Одним словом, всей этой тысячеголовой толпе, которая разоряет – виновата, оговорилась, – которая украшает римский престол, пришлось бы помирать с голоду. Не говоря уже о том, что это было бы крайне негуманно и недостойно, возможно ли, без сердечного содрогания, допустить, чтобы верховные князья Церкви и светочи мира были доведены до сумы и посоха? Теперь, наоборот, все труды предоставляются Петру и Павлу: у них ведь достаточно досуга!.. На свою долю папы оставляют зато весь блеск и все удовольствия. При моей благосклонной помощи, никому так вольготно и спокойно не живется на свете, как именно папам. Они уверены, что, титулуясь блаженнейшими и святейшими, раздавая одной рукой благословения, другой – проклятия и разыгрывая в пышных церемониях, в своем мистическом и почти театральном уборе роль епископов, они воздают все должное Христу. Творить чудеса? – Как это устарело, как старомодно! Да и не по нынешним это временам. Поучать народ? – Чересчур тяжелый труд! Толковать Священное Писание? – Что за схоластика! Молиться? – Непроизводительная трата времени! Проливать слезы? – Что за бабья сентиментальность! Жить в бедности? – Некомфортабельно! Примириться с поражением? – Позорно и недостойно того, кто едва