Большая книга Шамана - Владимир Павлович Серкин

– Никто не знает.

Дрова

© Фото автора

10-11.08.01

Дождь льет пятый день без перерыва. Это – нетипичный дождь. Обычно сильные дожди не бывают долгими, долго идет мелкий дождь. Этим летом у меня уже был необычный опыт с неожиданной грозой, которой не должно было быть. Потом выяснилось, что в Магадан на корякский национальный праздник свезли сразу семь старух-шаманок, а они и вызвали эту грозу[64]. Они думают, что если в ответ на их камлание будут гром и молнии, то это Ворон услышал их и отвечает.

Часа в два дня я понял, что дождь нетипичный, сразу же собрался и пошел на место, где был во время грозы. Идти моим шагом с легким рюкзаком всего три часа от города, есть тропа, и здесь даже бывают другие люди, но не в дождь, конечно.

В семь вечера мне удалось разжечь устойчивый большой костер. Для скорости я принес в пластиковой бутылке бензин. К восьми-девяти почти засветло у меня был и навес, и запас дров на ночь. С дровами легко – плавник давно никто не собирал.

Дождь льет и не думает прекращаться. Под моим навесом камни уже высохли от костра, тепло, но парит из-за дождя и тумана. В десять уже ничего не видно дальше метров тридцати. Подумал, что, наверное, это просто обыкновенный сильный дождь.

Проснулся часа в три из-за того, что шум дождя прекратился. Особенно громко стало слышно, как невидимые в тумане волны накатывают на берег. Часы я снял, и нет необходимости доставать их из кармана рюкзака. Подложил дров и удобно уселся возле костра. Тихо. Стал входить в состояние «аэродром подскока». Есть.

Он (оно?) вышел из-за ближайшей скалы. Ни один камень не покатился, не стукнул, хотя его размеры и вес огромны. Человек так ходить не может по этому берегу; камни проседают, катятся, скрипят, стучат. Он подошел в два шага, то есть его шаг в четыре-пять раз больше человеческого, как и размеры. Уселся массивной темно-коричневой глыбой с другой стороны костра. Дым на него, человек не смог бы там спокойно сидеть, но его, кажется, это не беспокоит. Хорошо, что я в состоянии Шамана, а то испугался бы и повредил себе. Хотя, возможно, иначе он бы просто не показался.

Я медленно (сейчас, когда пишу, самому странно, но была мысль: «Не спугнуть») протянул руку вправо к куче дров и положил в костер ветку. Он тоже медленно протянул огромную мохнатую лапу (руку) вокруг костра (!) и положил ветку в костер. Мощь и размеры его неимоверны, но он не настроен враждебно. Тоже, наверное, хочет не спугнуть.

Контур его треуголен, как яранга, хотя угадываются мощные плечи. Голова заострена кверху, глаза светятся красно-коричневым отблеском костра. Наверное, примат. Но нет ощущения первобытности, скорее такие будут потом. Понимаю, что он ходит, бегает, плавает быстрее меня. Наверное, идеально приспособлен к холоду и жаре. Такой переживет и ядерную зиму. Зачем он пришел? Должна быть какая-то цель. Пытаюсь обратиться к нему мысленно или уловить его мысленное обращение. Ничего нет, кроме того, что сам воображаю. Неожиданно понимаю, что он тоже находится в состоянии Шамана. Вопрос сам вылетел изо рта: «Шаман, это ты?»

Он шевельнулся, глаза мигнули. Это не подтверждение и не отрицание. Молчим. Наконец понимаю, что это просто встреча. Он пришел на нее так же, как и я. Еще раз подкладывали дрова. Стало светать, опять пошел дождь. Он встал и опять исчез за скалой. Встреча закончилась.

13.12.99

12.50 по магаданскому времени[65]. Оборудование: Бубен[66] с колотушкой, не начисто, но почищенный от снега и наледи помеченный Шаманом участок земли в начале плато после долгого крутого подъема от побережья.

Что будет, не знаем – ни Шаман, ни, тем более, я. Несколько дней Шаман тихонько настукивал по бубну и прислушивался к его звукам. Бубен Шамана – не просто барабан. Бубен – живая карта-модель местности. Если что-то происходит на местности, Бубен может сообщить об этом. На этот раз Бубен сообщил, что из-под земли могут показаться неизвестные животные. Сижу с подзорной трубой метрах в пятидесяти от участка. Моя задача – наблюдать и ни во что не вмешиваться. Холодно.

Шаман сидит посреди участка, поставив Бубен вертикально на землю и настукивая пальцами определенный ритм. Такие звуки издают эти животные при передвижении под землей.

Примерно 13.07. Справа от Шамана выскочили вверх небольшие комки почвы. Шаман, наверное, видит, но не меняет ни позы, ни ритма.

Примерно 13.09. Повсюду вокруг Шамана выскакивают вверх небольшие комочки смерзшейся земли. Подзорная труба сфокусирована на основании Бубна, вижу, как крошки почвы отскочили от него. Зрелище немного напоминает поверхность кипящей манной каши. Только здесь смерзшаяся земля.

13.10. Явление исчезло. Минуты через три-четыре иду к вставшему на ноги Шаману. Поверхность почвы покрыта углублениями диаметром от 2,5 до 3,5 см, глубиной 3–5 см. Дальше просто земля, чуть рыхлее смерзшейся, но быстро смерзается. Обращаюсь к Шаману.

– Ты видел их.

– Иногда черные, возможно, кожистые или роговые окончания. Но не могу сказать: носы, головы или конечности.

– Почему они исчезли?

– Как-то распознали нас.

– Мы сможем их выследить?

– Такие следы я видел тысячи раз, когда снег стаивает, а почва еще не оттаяла. Но подобраться к ним невозможно.

– Почему?

– Они слышат не через воздух, а через почву, грунт, скалы. Колебания от каждого твоего шага распространяются во много раз мощнее и дальше.

– А их можно подманить твоим ритмом?

– В принципе да. Но я не передам его.

– Почему?

– Пусть нетронутое подольше таким и остается.

– Зачем ты это сделал сейчас?

– Новая практика.

– Как будешь ее развивать?

– Не знаю. Сама разовьется со временем. Важно было начать.

Туннели

1998, 2000, 2006

05.01.06

Где-то в подземном треугольнике «Театральная» – «Охотный ряд» – «Площадь революции» я постоянно плутаю, уезжаю не туда, возвращаюсь. Хотя, может быть, это начинается раньше – с «Курской», «Новокузнецкой» или «Кузнецкого моста». Бывало и в студенческие годы, когда «Театральная» еще была «Площадью Свердлова», а «Охотный ряд» – «Проспектом Маркса». Похоже, временные названия непринципиальны.

Обычно (хотя очень редко) путаю переход и, не замечая этого, еду не в нужном мне направлении. Замечаю уже после кольцевой станции. Если выбираюсь на нужный радиус по кольцу, блуждания кончаются. Если через центр – могу и еще раз ошибиться.

В молодости легко списывал на усталость, суету, задумчивость. Недавно в разговоре с коллегой[67] выяснилось, что такое происходит не только со мной.