Дикая орхидея прерий - Ольга Шах

всех приучила к русским блинам на опаре, кислом молоке или сыворотке. Вот и сейчас увидела в кастрюльке сыворотку, видимо, недавно делали творог. Поэтому недрогнувшей рукой развела теплой сывороткой густоватое тесто и вылила первый блин на сковороду. Блин получился что надо - румяный, вкусно пахнущий, весь кружевной, с дырочками... первый блин достался повару и экономке пополам.

Глава 25

- Вот ты где! - в столовую, на ходу застегивая запонки в манжетах рубашки, по-утреннему свежий, вошел Джеральд. А я проснулся, а тебя нет! Так и подумал, что ты уже по хозяйственным делам убежала. А где все?

- Мама с папой сейчас подойдут, а эти два бандитствующих элемента были лично мной отловлены в саду, грязные, как свиньи, сейчас отправлены на внеплановую помывку и переодевание под руководством Мариэллы. Но я попросила миссис Смит, чтобы на бирже нашли нам гувернера, иначе мы не выдержим без такого.

Непринужденно целуя меня щеку, он ласково сказал:

- Ты умница! И уже обо всем позаботилась! Да, миссис Смит, надо ли собирать всю прислугу, чтобы представить им мою супругу, леди Елену, или вы сами доведете до их сведения?

Я поддержала мужа, ну вот хотелось мне насолить и чопорной экономке, и болтливым девчонкам. Ведь могла экономка оборвать сплетниц, но промолчала. Вот теперь пусть выкручивается, как знает. И я еще добавила напоследок:

- И чтобы не было кривотолков, миссис Смит, женаты мы уже пять лет.

На удивлённо приподнятую бровь Джеральда одними губами шепнула: "Потом все скажу!". Да уж, скажу, пусть готовится! Привез жену и детей, а тут почти готовая невеста имеется! Но тут пришли мои родители, я им радостно улыбнулась, Джер поцеловал ручку Анне, Фреду просто подал руку. Вновь распахнулись двери в столовую и сюда вошли, подталкиваемые в спины, мои детки. Помытые, причёсанные, в чистых костюмчиках, по-моему, они сами испытывали к себе глубокое отвращение. Тем не менее, они в унисон произнесли:

- Bonjour, papa! Bonjour, maman! Bonjour, grandmaman, grsndpapa!

Не прошли напрасно мои уроки французского! Мои сыновья хорошо знают, где надо следовать этикету, а где носиться дикарями с Хосе, их другом. Не зря они уговаривали меня взять с собой и Хосе. Ну да, пугать до полусмерти всех карманных шавок и их хозяек в парках Вашингтона. Боюсь, как бы они какой-нибудь леди не подпалили подол сзади. На это они способны, не зря же я им пересказывала "Вождя краснокожих" О'Генри.

Но и за столом они вели себя безупречно, даже не толкались локтями, что уж совсем на них не похоже. Материнское сердце было не на месте - двойняшки явно где-то натворили по-крупному. И оно, это крупное, не замедлило сбыться. Завтрак уже подходил к концу, когда резко распахнулись двери и на пороге показалась совершенно белая от страха Мариэлла. Она шевелила губами, пытаясь что-то сказать, но не могла. И тогда она начала плакать и трястись, как припадочная. Все замерли на своих местах, я перевела взгляд на сыновей, они явно пытались сползти под стол и вообще сделаться незаметными. Тааак... значит, это их рук дело! Джер подал стакан воды горничной, она стучала зубами расплескивая воду, но смогла выдавить из себя:

- Там...там... в детской... чемодан... он разговаривает! Не по-нашему! И подпрыгивает!

Кое- что я все-таки поняла и, бросив салфетку на стол, побежала наверх. Джеральд, с его длинными ногами, опередил меня, замыкал нашу процессию дед, мальчишки путались под ногами и выли на два голоса от страха. Правильно воют - в гневе я страшна! Бабуля осталась внизу, успокаивать горничную.

Картина, представшая нашим глазам в детской комнате, могла впечатлить любого с тонкой душевной организацией и не очень тонкой. Большой чемодан с игрушками, который укладывали сами близнецы и таскали везде вдвоем, заставляя умиляться бабушку - какие помощники растут! Почему-то подпрыгивал и пел на испанском гимн Мексики. Я бессильно привалилась к косяку двери, не в силах сделать шаг. Супруг оказался решительнее. Он быстро подошёл к скачущему чемодану, остановил его, открыл замки. Игрушек там не было. Ни одной. Зато был вполне живой, только грязноватый мальчик Хосе!!! Господи, нас же всех арестуют за похищение ребенка! Я села на пол прямо там, где стояла. Джер вытащил прячущихся за спиной деда сыновей за уши:

- Вот это что такое? Я вас спрашиваю: как вам это в голову пришло? Вы посмотрите, до чего мать довели!

- Мы не хотели! Оно как-то само! -заревели в полный голос мальчишки.

- Ага, само... - слабо хмыкнула я и дырки в чемодане прокрутились, тоже само!

- Мы у деда коловорот взяли, - сознались эти мерзавцы, - и перинку ему постелили. И кормили, и гулять выводили, когда никто не видел!

-А вы представляете, в каком сейчас ужасе его родители? Что они думают?

-А мы им письмо написали! Все равно мачеха не любит Хосе, заставляет нянчиться с двумя мелкими и лупит почем зря!

Ну да, отец Хосе недолго был в трауре, вновь женился. Тогда Хесус, дед, и привез его на факторию, мальчишка был зашуганный, вот только отошёл, стал нормальным пятилетним пацаном, разве что худеньким очень. А в последние дни перед отъездом приходил он к нам очень редко. Я отдала ему много костюмчиков Томми, он немного худее Тимми, но мальчик по-прежнему ходил в старой одежде, которую я отдавала ранее.

Джеральд был в гневе:

- Две недели никаких прогулок! И карманных денег! Это же надо такое придумать! А ребенка надо накормить.

- Ребенка вначале надо промыть и переодеть,-  устало сказала я.- Папа наш суров, конечно, но я бы еще и ремня добавила, чтобы неделю почесывали пятую точку.

Дед вышел из комнаты, перегнулся через перила, крикнул:

- Поднимайтесь сюда! Покажем вам наше привидение из чемодана! Не бойтесь, оно совсем не опасно!

Я обратилась к Джеральду:

-Как ты думаешь, можно ли отправить телеграфное письмо (телеграмму) хотя в Роуздейл, что Хосе у нас? Они там, наверное, с ума сходят!!

- И ничего не сходят!-  неожиданно звонко сказал мальчишка. Мачеха так и сказала: «Чтоб ты сдох, выродок! Моим детям тогда больше достанется!». Она там заправляет лавкой и салуном, а папе некогда, он товар со складов возит по ранчо, шахтам и лесорубам. Тетя Лена, а кто такой "выродок"?

- Эээ... Вот подрастешь, я тогда тебе и объясню!

- Ура!! Я буду с вами, пока не подрасту!

Да уж, язык мой, враг мой! Ладно, хоть письмо им напишу,