Корпорация и двадцатый век. История американского делового предпринимательства - Richard N. Langlois;

просто товарищами-магнатами, с которыми можно заключать сделки, Рузвельт не считал себя просто равным, даже тем, кто поддерживал его кампанию. Решающим в итоге стало то, что Дом Морганов решил сотрудничать с Бюро корпораций и в целом с концепцией Рузвельта об административном, а не судебном регулировании корпораций. 216 И U.S. Steel, и International Harvester с энтузиазмом открыли свои книги для Бюро. После переговоров с самим Рузвельтом по одному делу и с Бюро по другому, Дом Моргана пришел к джентльменскому соглашению, что дальнейшее сотрудничество позволит избежать судебного преследования. 217

Рузвельт хотел создать более формализованную версию подобного джентльменского соглашения. Крупные предприятия, которым угрожала неопределенность, проистекающая из судебной практики по Закону Шермана, и которые страдали от антимонопольных действий на уровне штатов, хотели того же самого. Как выразился Мартин Скляр, "рынок без ясности и стабильности закона похож на местность с внезапной потерей гравитации, где все дезориентированы и никто не знает, где верх, а где низ". 218 Никто не воплотил эти опасения более четко, чем Перкинс. В своей речи, которую он произнес в Колумбийском университете в начале 1908 года, он защищал крупную корпорацию и осуждал конкуренцию как расточительную, архаичную и хаотичную. Корпорация, говорил он аудитории, - это естественное проявление организации, "всепроникающего принципа Вселенной", и ее следует рассматривать как механизм социальной стабильности и материального прогресса. 219 Благодаря сотрудничеству и планированию крупная корпорация могла бы стандартизировать продукцию, справедливо обращаться с рабочей силой и устранить нестабильность цен, возникающую в результате спроса и предложения. 220 Крупная корпорация также поможет демократизировать общество, устранив магната в пользу высокооплачиваемых, но наемных менеджеров, которые, как он ясно дал понять, будут набраны из числа слушателей его Лиги плюща, и широко распространив право собственности через владение акциями. В самом деле, менеджер станет "квазигосударственным служащим", которого будет сдерживать не только социальная ответственность корпорации, но и мудрое и взаимовыгодное регулирование со стороны федерального правительства: "Такой экспертный, высокоумный надзор не будет противоречить интересам бизнеса". 221

В период с начала века по 1907 год на рассмотрение Конгресса было вынесено не менее шести законопроектов о создании некой системы федерального лицензирования деятельности межштатных корпораций, включая крупное предложение о передаче лицензионных полномочий Бюро корпораций. 222 По сути, это было движение в сторону федеральной инкорпорации. Важный толчок в этом направлении был сделан в 1907 году группой под названием "Национальная гражданская федерация". 223 Созданная еще до начала века, федерация представляла собой звездную силу, пытавшуюся объединить разрозненные группы интересов, особенно, но не исключительно, крупный бизнес и организованный труд, для решения основных социальных проблем путем сотрудничества, а не конфликта. Это была прогрессивная организация с основной родословной. Членами организации были Джейн Аддамс, Эндрю Карнеги, Гровер Кливленд, Сэмюэл Гомперс и Джордж У. Перкинс; среди экономистов - Ирвинг Фишер, Джеремайя Дженкс, Э. Р. А. Селигман и Фрэнк Тауссиг. Организация провела крупный съезд по трастам в Чикаго в 1907 году. За исключением одного незадачливого чиновника из Министерства юстиции, участвовавшего в судебном преследовании Standard Oil, все выступавшие критиковали не только закон Шермана, но и саму идею конкуренции, под которой смутно понимался мир мелких фирм, не координирующих свои действия сознательно. Акт Шермана, заявил один из ораторов, "сделал экономику преступлением, прогресс - проступком, а эффективность - преступлением". 224 Нужна была промышленная кооперация и эффективное государственное регулирование. Лидеры профсоюзов, которые предпочитали иметь дело с несколькими крупными фирмами, а не с множеством мелких, были во многом согласны с осуждением Шермана, который долгое время был направлен против профсоюзов.

После съезда Федерация приступила к разработке законодательства под руководством Дженкса и с помощью Перкинса, Стетсона и Виктора Мораветца, известного корпоративного адвоката. Как сказал бы в 1909 году магнат коммунальных предприятий Сэмюэл Инсулл, когда регулирование становится неизбежным, лучше попытаться сформировать правильный вид регулирования, чем в итоге получить неправильный вид. 225 Первоначальное предложение Федерации предусматривало внесение поправок в Закон Шермана, уточняющих, что он применяется только к "неразумным" ограничениям торговли, и освобождающих от его действия профсоюзы и сельскохозяйственные гильдии. 226 Это было далеко не то, чего хотел Рузвельт, но он рассматривал инициативу Федерации как стратегическое начало и преследующую лошадь. В своем ежегодном обращении в декабре 1907 года он прямо призвал к федеральной регистрации, федеральному лицензированию или к тому и другому, и поручил Гарфилду, теперь уже министру внутренних дел, и Герберту Ноксу Смиту, новому комиссару по корпорациям, разработать законопроект по его вкусу.

Начались переговоры. Федерация, конечно, не была против федерального регулирования, и к середине февраля 1908 года группа разработчиков подготовила предложение, которое вводило правило разума в Шермана, но также устанавливало систему лицензирования. В этом варианте одобрение контрактов и комбинаций исполнительным лицензирующим органом - ICC в случае с перевозчиками общего пользования и Бюро в других случаях - защищало бы фирму от судебного преследования по Шерману. Это не понравилось Рузвельту, и он ускорил темп, создав серию пересмотров в течение нескольких недель. С каждой новой редакцией предложение все больше приближалось к мнению Рузвельта и отдалялось от первоначального предложения Федерации. Законопроект, получивший название "Поправки Хепберна к Закону Шермана" - по имени его спонсора в Палате представителей, хотя Конгресс практически не имел права голоса в этом вопросе, - был представлен как инициатива Федерации, но все дело было в Рузвельте. Законопроект оставил бы Закон Шермана без изменений: в нем не было бы правила разума. В то же время он должен был создать систему детального федерального надзора за корпорациями, официально переданную в руки самого президента, а не Бюро. Очень важно, что не должно было быть амнистии за прошлые правонарушения, а также гарантий того, что контракты и комбинации, однажды одобренные, останутся одобренными. Президент мог распоряжаться ими по своему усмотрению.

Как только стали известны подробности законопроекта, некогда крепкая коалиция распалась. Лейбористы, все еще не оправившиеся от единогласного поражения в Верховном суде по делу о шляпниках из Дэнбери, считали, что законопроект слишком мало сделает для защиты профсоюзов от Шермана. 227 Малые предприятия (как и шляпники) считали, что существующий режим хорошо работает в отношении труда, и опасались, что централизованное регулирование в предлагаемых поправках поставит их в невыгодное положение по сравнению с более крупными фирмами. 228 А крупные предприятия, которые наиболее активно выступали за лицензирование, были в ужасе от чрезмерных действий Рузвельта, и они не видели причин продолжать поддерживать систему, которая заменит судебную неопределенность исполнительной. Законопроект так и не вышел из комитета, и антимонопольная эра Рузвельта умерла с хрипом.

Однако в одной области администрация Рузвельта фактически