«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

Кстати о Люблинском «лагере смерти». Ведь я за время войны довольно-таки привык ко всем этим смертям, но и, то меня просто в дрожь бросило, когда я читал про это и, честное слово, хотя возможно, это и не совсем гуманно, но мне хотелось бы гуманно затолкнуть в эти печи, всех немцев без исключения, но ладно мы это им все припомним и в Германии еще будем в ближайшем будущем, а тогда вспомним эти печи…

Крепко, крепко целую тебя и Ирочку. Дима.

12.10.1944 г. Здравствуй, дорогая мама!

Писем от тебя пока что все еще нет…

Ну, а я здесь живу также неплохо. Сейчас мы живем в лесу, где занимаемся восстановлением разрушенных лагерей, а моему подразделению досталось валить лес, так что я все дни в лесу, частенько сам вожу трактор, так что в конце концов на всякий случай из меня получится тракторист. Здесь в лесу просто море брусники и клюквы, так что я поедаю ее в неимоверном количестве и пока что без всякого ущерба для желудка.

Питание также самое хорошее, даже хватает и с табаком пока что благополучно: на день выдают пачку папирос «Беломорканал», вообщем на свою участь пока что жаловаться не приходится, а к тому же я теперь хотя и маленький, но все-таки «хозяин со своим хозяйством», трудновато, правда, в том отношении что большинство людей из Западной области, а это ведь, как ни говори все-таки «заграница матушка» и приходится много работать, чтоб их перевоспитать на наш лад, что порой бывает сопряжено с большими трудностями, но для практики невредно. Так что когда я теперь приеду, я, наверное, буду, говорить на каком-нибудь невероятном русско-украинско-белорусско-польском наречии.

Крепко, крепко целую. Дима.

20.10.1944 г. Здравствуй, дорогая мама!

Ты спрашиваешь, какая у меня должность и звание. Звание пока все то же, а должность новая: командир батареи. Вообщем живу неплохо, все время в лесу на работе, освоил на 100 % вождение американского трактора, а сейчас на несколько дней переключился на вождение машины и надо сказать, что получается неплохо, все это, конечно, в процессе работы. Питание вполне достаточное, я здесь стал поправляться после Семенова, где я изрядно похудел. Сейчас решил пока есть возможность заняться обмундированием себя, х/бумажное обмундирование достал хорошее, скоро должны выдать суконное, вообщем решил немного приобщиться к культуре. Погода стоит все время исключительно хорошая. Я все это время хожу без шинели.

Мама, возможно, ты можешь что-нибудь сделать, чтоб я на праздники мог приехать, ведь я сейчас не на фронте…

Ну, вот, пока, на этом кончу.

Крепко, крепко целую. Дима.

24.10.1944 г. Здравствуй, дорогая мама!

Нового в моей жизни пока что ничего нет, все по-старому, но скоро должны покончить со строительством и приняться за учебу. Тогда жизнь начнется немного интересней, а сейчас я живу замечательно, целые дни в лесу, езжу на тракторах, на машинах, причем зачастую вожу их сам, что получается у меня довольно неплохо. Я здесь поправился, дошел опять до «фронтового состояния». Шинель я свою обменял на новую из английского сукна, что обошлось мне ровно в 2 пачки «Беломора», в чем я, кстати, пока что нужды не ощущаю, так как дают по 1 пачке на день. Вообщем преображаюсь в заядлого тыловика – начинаю заботиться о своем обмундировании. Вот сейчас вечер, в палатках бойцы поют польские песни, довольно красиво получается, сами-то они белорусы, но из Западной области, а один есть самый настоящий поляк. Но работать с ними довольно трудно, потому что все они угрюмые индивидуалисты, и вот сейчас я особенно ясно понял, всю пользу нашего советского воспитания в духе коллективизма, ведь у нас один за всех, а все за одного, все они каждый старается только на себя. Но ничего постараемся перевоспитать… Привет всем. Крепко, крепко целую.

Дима.

12.11.1944 г. Здравствуй, дорогая мама!..

Праздник прошел довольно скучновато, да ведь сейчас иначе и быть не может, приходится ограничиваться тем, чем возможно. Но ничего, теперь уже осталось ждать недолго до конца войны, во всяком случае неизмеримо меньше, чем ждали до сих пор.

Живу я все так же – хорошо. Тех поляков и белорусов передал в другую часть, теперь жду новых, надеюсь, что дадут своих хороших русских, с ними все-таки гораздо лучше.

Когда поедем на фронт, конечно, неизвестно, но во всяком случае не раньше Нового года, да и то еще сомнительно, а уже опять хочется на фронт, посмотреть на «заграницу-матушку». Товарищи у меня подобрались очень хорошие, я ими очень доволен, так как это играет очень большую роль в нашей жизни. Живем мы все четверо в одной комнате и успели очень дружно, как говорится «один за всех, все за одного». Вообщем в этом отношении все обстоит очень хорошо.

2 дня назад выпал снег, сейчас опять тает. Вчера получил письмо от Вали, все-таки она очень замечательная девушка, ведь за 1,5 года нашего знакомства (большей частью письменного), она не только не переменила своего отношения ко мне, а даже еще больше привыкла и, как мне кажется, она относится к этому совершенно серьезно. Вообщем я этому очень рад. Еще прислала она мне свою фотокарточку, очень хорошую. Ну, вот пока и все. Крепко, крепко целую.

20.12.1944 г. Здравствуй, дорогая мама!..

Время все проходит в учебе и работе, чувствуется конец нашего «загорания» в тылу. Очевидно, решающий удар на фронте будет происходить с нашим активным участием. На днях выдали костюмы из английского сукна, очень хорошие, таких еще ни разу не выдавали, а на днях думаю переменить шинель, тоже из английского материала, так что вид у меня теперь уже не такой общипанный, как был летом. Очень бы хотелось побывать сейчас в Барвихе, но, очевидно, придется это удовольствие отложить на неопределенное время.

Ну, вот пока на этом закончу, а то только что приехали с боевых стрельб и я порядочно устал.

Крепко, крепко целую.

27.12.1944 г. Здравствуй, дорогая мама!..

Пишу в последнее время редко, но это потому, то сейчас очень мало свободного времени и устаю за день как черт.

Но и писать-то особенно нечего, так как жизнь идет все время без изменений.

Погода стоит все время отвратительная, то снег, то дождь, вообщем слякоть все время. Очень рад, что Н.Н. помнит все-таки меня, ведь все-таки он очень большой человек – бог нашей профессии. Вообщем при желании ты от него скорей можешь узнать, когда я отсюда отправлюсь,