Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк

были лишь одним из многих кочевых народов, которые кружили вокруг Китая, проникали через его оборону и требовали выгодных сделок. На другом конце шелкового пути римляне также были вынуждены откупаться от мобильных врагов - "варваров", которые путешествовали на запад, или нанимать их в качестве наемников. В V веке н. э. Аттила, великий вождь гуннов, контролировал огромную территорию от Черного моря до центральной и северной Европы. Он вступал в союз то с римлянами, то с готами, то с теми и другими и собирал с византийского императора щедрую дань. К счастью для Рима, Аттила прервал свое вторжение в Италию в 452 году. Когда он умер через год, его последователи почитали его как "наводившего ужас на обе империи римского мира".

Сюнну и гунны, а позже тюрки и монголы, возникли на исторически плодородной территории - огромном пространстве степей, лесов и тундры, простирающемся через Финляндию, Сибирь и север Центральной Азии и далее до современного Китая. Начиная с первого тысячелетия до нашей эры эта территория была местом политической напряженности и инноваций, когда кочевники продвигались в более мягкие регионы, а земледельцы пытались обосноваться на местах кочевников. Появившись на сцене после того, как другие кочевые империи пришли и ушли, монголы получили преимущество, научившись у предшественников, переняв их тактику и добавив кое-что от себя.

Организованная мобильность имела решающее значение для жизни в евразийской степи - холмистой равнине, прерываемой высокими горами и ручьями, с экстремальными колебаниями температуры, от минус 40 градусов по Фаренгейту зимой до более 100 летом. Пастухи-кочевники стали искусными в распределении скудных ресурсов между широко рассеянными группами населения и в передвижении с животными, которые питались продуктами степи - травой - и обеспечивали своих пастухов пищей, одеждой, жильем, транспортом и товарами для обмена.

Самыми важными животными кочевников были лошади и овцы, но крупный рогатый скот, козы и верблюды могли быть частью системы. Коротконогая выносливая лошадь Пше валски, названная так в честь ее русского первооткрывателя XIX века, могла копать траву под снегом и пробегать до шестидесяти миль в день. Лошадей доили и использовали для транспортировки; мертвые лошади давали мясо и шкуры для кожи. В крайнем случае кочевники пили кровь прямо из лошадиных вен - тактика, которая сыграла на руку кочевникам. Кобылье молоко сбраживали для приготовления алкогольного напитка - кумиса. Овцы давали кочевникам мясо, шкуры для одежды и шерсть для утепления переносных жилищ (так называемых юрт). Поскольку степная трава не была достаточно быстрорастущей, чтобы содержать всех этих животных круглый год в одном месте, степные кочевники совершали сезонные миграции, часто преодолевая сотни миль между летними и зимними пастбищами.

Скотоводство на дальних расстояниях позволяло кочевникам обеспечивать себя большинством основных продуктов, но пограничные земли Евразии предлагали заманчивые товары: зерно для пополнения рациона кочевников, металлы для улучшения оружия и предметы роскоши - чай и шелк - для использования или торговли. Империи кочевников переняли некоторые технологии оседлых народов - выплавка железа была одной из их специальностей - и высоко ценили ремесленников и мастеров. Контроль и укрытие торговли вдоль шелкового пути в Китай и другие страны были еще одним способом получить доступ к ценным товарам. На протяжении тысячелетий в Евразии кочевые и оседлые народы взаимодействовали между собой - посредством торговли, дипломатии, браков, совместного использования пространства и более или менее интенсивных набегов и войн. Когда дело доходило до драки, грозные военные навыки кочевников давали им преимущество перед своими соседями.

Хотя кочевники запомнились своим превосходным наездничеством, именно их управление людьми создало особый стиль евразийской империи. Основной ячейкой степного общества была семья. Чтобы выжить, семья кочевников нуждалась не только в собственных животных, но и в связях с другими людьми, которые можно было поддерживать на обширной территории. Со временем успешно объединившиеся семьи могли стать племенем. Евразийское племя якобы состояло из людей, происходящих от одного предка, но на самом деле племена были открыты для вступления в них самых разных людей. Практика "клятвенного братства" - анда - позволяла мужчинам войти в другое племя, став "братом" влиятельного человека. Или же человек мог решить отказаться от своего рода и стать последователем другого человека - его нокером. Экзогамия - браки вне родственной группы - создавала и другие союзы. Такие браки могли означать увод женщин из других племен или взятие в жены иноземных принцесс.

Подобные практики открывали возможности для создания союзов, выходящих далеко за рамки кровного родства. Целые племена могли подчиняться другим, потому что хотели защиты или потому что были побеждены. Преданность могла укрепляться через клятвенное братство, верную службу и брак. Прагматичные союзы между племенными вождями могли перерасти в мощные и широкомасштабные конфедерации суперплемен . Эти объединения давали кочевникам возможность защищать пути и пастбища, проводить кампании по вымогательству и грабежу против внешних сил или завоевывать их. Но кто мог командовать конфедерациями суперплемен и мобилизовать их на добычу и распределение ресурсов? Кто, другими словами, мог стать императором в степи?

Задолго до того, как монголы стали имперской державой, тюркские народы Внутренней Евразии создали свое слово для обозначения верховного правителя. Тюркские империи (552-734 гг. н. э.), распространившиеся из Китая в Центральную Азию, управлялись хаканом. Последующие евразийские державы - уйгуры в Монголии, хазары на Кавказе, булгары на Волге - приняли варианты этого титула, включая хан. Правление хана представлялось как мандат Тенгри, главного бога неба и живущих под ним кочевников.

Но небесная благосклонность, как мы уже видели, допускает множество толкований, особенно когда речь идет о выборе императора. Римляне использовали разные подходы: избрание, происхождение, усыновление, убийство и гражданскую войну. Исламские государства боролись за наследие Мухаммеда. Монголы, следуя своим степным предшественникам, объединили воинственность и родословную. Их систему Джозеф Флетчер, ссылаясь на ирландскую практику, назвал танистикой. Когда умирал вождь, в круг претендентов входили как сыновья, так и братья, которым приходилось сражаться и договариваться, чтобы занять место вождя. Эта система не способствовала братской любви - братоубийство было характерной чертой, но она была основана на разумном предположении. Во главе должен был стоять член расширенной семьи вождя, наиболее подготовленный к войне и дипломатии, а не сын, оказавшийся первенцем.

На высшем уровне власти состязания за право стать ханом могли включать в себя как сражения, так и сделки с потенциальными союзниками и подчиненными. Когда результат был более или менее ясен, проводился большой совет - курилтай - для провозглашения нового лидера. Этот институт - собрание племенных вождей для принятия важного и обязательного решения - до сих пор используется в Афганистане и других