Любовница отца. Исступление - Лена Голд

Максим кивает и просит не расстраиваться сильно. Легко сказать. Да, я привыкла получать удар за ударом. Но это не значит, что мне не больно.

Стою несколько минут на улице, пытаюсь отдышаться. Чувствую затылком обжигающий насквозь взгляд. Оглядываюсь, но никого знакомого не замечаю.

Телефон вибрирует, и я достаю его из кармана. Дрожащими пальцами открываю сообщение, все еще не веря в то, что это действительно он. Номер принадлежит Теоману.

«Надеюсь, скоро все наладится, и ты улыбнешься от души. Как это было до аварии.

Нам нужно поговорить, Диана. Приезжай ко мне или же я приеду туда, куда скажешь. Жду ответа», – гласит сообщение.

«Иди к черту, Байдасаров! Не звони мне никогда и не пиши! Иначе и тут в ЧС полетишь! Ненавижу тебя!» – отвечаю, не задумываясь.

«Окей. Завтра тебя ждет еще один сюрприз. Посмотрим, покажешь ли зубки после этого».

Глава 27

От будильника разрывается голова. Открываю с трудом глаза – наревелась вчера. Слышу шум воды за стеной. Амина настолько беззвучно ходит, что я даже не просыпаюсь.

Мне нравится ночевать в общежитии. Здесь пусть и тесно, но как-то уютно. Матрас всегда ждет меня в углу, комендант уже пропускает без вопросов.

Шум воды стихает. Амина выходит в одном полотенце.

– Доброе утро, – говорит.

Обычные слова, а мне хочется истерически смеяться. Кому какое. После всего, что произошло, мое утро добрым не назовешь. Но я отвечаю:

– Доброе.

Амина садится на край матраса, и я вижу, что хочет поговорить, но не знает, с чего начать. Я тоже молчу, таращась в потолок.

– Диан, – начинает наконец подруга, – ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне. Но, быть может, стоило его выслушать? Если он все понял и раскаялся… По мне, прощения заслуживают все.

Издаю короткий нервный смешок. Прощение? О каком прощении может идти речь? Бог простит, а я – никогда.

– Амина, я не хочу о нем говорить.

Мало того, что я постоянно о нем думаю. Разговоров точно не выдержу.

– Хорошо, – кивает Амина, – давай поговорим о твоей работе. Что думаешь делать? Если уволишься, то я пойму. Но жить на что-то же надо. И пора бы уже заканчивать свое дистанционное обучение, – делает кавычки пальцами, – и возвращаться в универ.

Хочу накрыться подушкой и не видеть этот мир. Но от проблем это, увы, не избавит. А они, подобно снежному кому, все копятся и копятся.

Но одно радует: маму посмотрит специалист. Я мало что понимаю в медицинской тематике, но гематома в мозге, которую местные нейрохирурги не могут удалить, вполне операбельна, если я правильно поняла. Снимут отек – можно выводить из комы. Реабилитация будет долгой, но главное, что мама восстановится.

– Я не хочу туда возвращаться. Найду новую работу.

– Диана, – вкрадчиво говорит Амина, – гордость гордостью, но…

– Нет! – перебиваю ее. – После такого… Я и Макс, – опять нервно смеюсь. – Да он же мне как брат. Как вообще такое могло прийти в голову его отца?

– Люди… Они такие. Всегда думают о других хуже, чем есть на самом деле. Ты очень хорошая, Диана. Ко всем с открытой душой и сердцем, от этого и страдаешь.

Ага, глупая, наивная Диана. Уже пострадала от этого. Но больше такого не будет. Я стану сильной, я справлюсь со всеми проблемами. И маму на ноги подниму, и Иришку, и сама выучусь.

Мечтать не вредно, да? Но мечты, ставшие целью, уже полдела. И я хоть маленькими шагами, но буду идти вперед.

Ответить Амине не успеваю, звонит телефон. Нащупываю его возле матраса на полу и, посмотрев на экран, хмурюсь.

– Кто в такую рань? – спрашивает Амина.

– С работы, – пожимаю плечами и отвечаю: – Да!

– Диана Владимировна, – раздается в трубке голос секретарши Виктора Георгиевича, – вы вчера должны были подшить документы по отгрузке.

Потираю двумя пальцами лоб, вспоминая. Да, были такие, вместе с накладными.

– Да, Светлана Сергеевна, – отвечаю. – Что-то не так? Они пронумерованы и лежат в папке за этот месяц.

– Я там искала, их, увы, нет. Может, вы что-то перепутали и положили в другое место? Виктор Георгиевич срочно их требует для составления сметы.

Я даже вскакиваю с матраса и начинаю мерить шагами маленькую комнату Амины. Не может быть такого! Я точно помню, где они. Вчера только ими и занималась. Большая отгрузка, очень много позиций. Да там листов двадцать только на эту поставку! И все пропали?

Кажется, злой рок идет за мной по пятам. Ну не может так не везти человеку.

– Светлана Сергеевна, я сейчас приеду, – говорю и вешаю трубку, сжимая в руках телефон.

Нет, просто так документы не могли пропасть. Но думать об этом нет времени – надо ехать в офис.

– Диана, Диана, – зовет меня Амина, когда я начинаю суетливо собираться. – Что случилось?

– Боже, – останавливаюсь, хватаясь за голову, – это же подсудное дело. Если они не найдутся… Я же подписывала договор о неразглашении коммерческой тайны. А если они где-то всплывут, то все, кто с ними работал, будут под подозрением.

– Так, – Амина берет меня за плечи и немного встряхивает, – ты не виновата, помни только об этом. Диана, ты будущий юрист. И свою непричастность ты должна доказать.

О словах Амины я и думаю, пока еду в офис. У меня есть масса аргументов, но все они испаряются, когда вхожу в кабинет Виктора Георгиевича.

– Диана, – начинает он, едва я успеваю закрыть дверь, – ты же раньше работала в компании Байдасарова?

Сжимаю кулаки, но мне скрывать нечего.

– Да, – киваю, уже предчувствуя неладное.

– Я бы никогда не взял тебя на работу, если бы не Максим. Мне шпионы в офисе не нужны. Но мой сын просил за тебя. И вдруг такой конфуз, – Виктор Георгиевич делает паузу, а я уже понимаю, на что он намекает. – Без этих документов мы потеряем большую сумму, плюс наша репутация пострадает. Кто захочет работать с компанией, где пропадают документы?

– Виктор Георгиевич, – выдыхаю, собравшись с силами. Главное, чтобы голос не дрожал. – Я не имею никакого отношения к пропаже документов. Я вчера оставила все в папке.

– Бабайка украл? – откровенно издевается начальник.

– Я не знаю, кто мог их взять. Но я не шпион. И из компании Байдасарова я ни с кем не общаюсь.

– Правда? – наигранно удивляется Виктор Георгиевич. – Конечно, это все решает, – продолжает язвить. – Поэтому ты с ним встречалась? Может, даже переспала. Жила в его квартире.

Меня будто в грудь бьют. Откуда он обо