Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин

Ф. А. Верушкин. Полковник П. М. Ягунов вплоть до 16 мая с небольшим отрядом удерживал линию обороны западнее пос. Аджимушкай, однако утром противник силой до двух рот прорвал ее, все попытки восстановить положение оказались неудачными в первую очередь из-за отсутствия артиллерийской поддержки. Не получив никакой помощи от штаба 51-й армии, лишившись с ней связи, полковник П. М. Ягунов отвел остатки своего отряда в каменоломни, где уже собралось несколько тысяч военнослужащих из других частей, а также множество пытавшихся эвакуироваться на таманский берег гражданских. Вскоре полковник П. М. Ягунов занял должность начальника гарнизона каменоломен.

Напротив, полковник Ф. А. Верушкин никем, кроме себя, к середине мая уже не командовал. Весной 1942 года его сняли с должности начальника штаба 320-й дивизии и решили отдать под суд. В ожидании решения своей судьбы полковник проживал в г. Керчь, а когда возникла угроза захвата города войсками противника, ушел оттуда в надежде переправиться через Керченский пролив. Но оказалось, что уже поздно, и он присоединился к защитникам, заняв должность заместителя П. М. Ягунова [247, с. 154–155].

О конкретной боевой деятельности полковника Ф. А. Верушкина практически ничего не известно. По должности он участвовал в планировании и проведении боевых операций гарнизона, но лично – в силу своей занятости на штабной работе, – мало кому запомнился. Несколько добрых слов о нем оставил его соратник по аджимушкайской эпопее интендант 2-го ранга А. И. Пирогов. В частности, он объяснил, почему полковник Ф. А. Верушкин как старший по званию не возглавил гарнизон после гибели П. М. Ягунова. Газовая атака немцев, влажная атмосфера подземелья сказались на здоровье полковника, у него стало болеть сердце, отекли ноги, мучала одышка. При этом он не вышел на поверхность и не сдался в плен, а оставался вместе со своими бойцами до последнего.

Известно, что в конце октября 1942 года Ф. А. Верушкин был захвачен румынами в плен и доставлен в Симферопольскую тюрьму. Здесь он и умер через несколько дней [287, с. 22–23] от физического и психологического истощения организма.

Свидетелем последних дней полковника был уже упоминавшийся А. И. Пирогов. Он отмечал казавшуюся странной задумчивость Ф. А. Верушкина, его неразговорчивость. Полковник мог сидеть часами, не проронив ни слова. В Симферопольской тюрьме их поместили в одну тесную камеру, и здесь, видимо, Ф. А. Верушкину стало совсем плохо. Возможно, он вновь почувствовал себя в каменоломнях Аджимушкая, чего выдержать уже не мог. Он жаловался, что его тошнит, что он ничего не видит, что ослеп. В один из таких приступов отчаяния он вскочил с койки и с растопыренными руками начал метаться от стенки к стенке. Через несколько минут полковник упал на пол и затих. Вызванный немецкий врач определил смерть [429, с. 42–43].

Кстати, именно полковнику Ф. А. Верушкину принадлежит фраза, подводящая скорбный итог героический обороне Аджимушкая: «Все кончено, никого нет в живых… Страшное мертвое царство. Если бы не тление и крысы, можно было бы подумать, что гарнизон уснул» [429, с. 40].

В 1984 году в процессе разборки одного из каменных завалов в каменоломнях поисковики обнаружили кожаный кошелек, в котором находились орден Красной Звезды и юбилейная медаль «XX лет РККА». По их номерам удалось установить, что ими в свое время был награжден полковник Ф. А. Верушкин [247, с. 256].

8. Уманские пленные

Генералы Н. И. Прошкин, Г. И. Федоров, И. Н. Музыченко, М. Г. Снегов, П. Г. Понеделин, Н. К. Кириллов, С. Я. Огурцов, И. А. Корнилов, В. И. Прохоров, Я. И. Тонконогов, комбриг М. В. Богданов, бригадные комиссары М. Д. Аверин, С. М. Липпа полковники И. М. Прокофьев, С. Н. Руденко, К. Ф. Швецов, Н. Н. Любимов, М. А. Меандров, П. С. Фотченков, А. С. Слижевич, И. Ф. Карташев, И. К. Комаров, М. М. Чудновский, П. П. Опякин, А. П. Трофимов, Н. Л. Логинов, Э. К. Дубровский, П. Д. Головко, полковой комиссар П. С. Ильин, А. Л. Парамонов

Генерал Н. И. Прошкин, полковники И. М. Прокофьев, С. Н. Руденко, К. Ф. Швецов, Н. Н. Любимов

В первых числах августа 1941 г. 6-я и 12-я армии Южного фронта оказались в окружении. К 4 августа у них оставался плацдарм на восточном берегу р. Синюха у с. Терновка, откуда можно было попытаться выйти к «котла». К сожалению, кроме советских командующих, эту возможность учитывал и противник. Поэтому немецкое командование нанесли удар по плацдарму силами 11-й и 9-й танковых дивизий.

Когда стало ясно, что плацдарм под Терновкой удержать не удастся, генерал Н. И. Прошкин приказал оставшимся под его командованием бойцам перебираться обратно на западный берег р. Синюха. К этому времени немцы уже разрушили единственную переправу, и переправляться пришлось вплавь. Как вспоминали впоследствии очевидцы, «многие пытались переплыть реку, некоторым удавалось, а многие погибали на чистой глади воды от пулеметного огня противника. Многие и многие были сражены вражескими пулями во время форсирования реки. От того, что много погибло на воде реки, вода в реке стала бурой» [295, Л. 115].

В боях у переправы был разгромлен штаб 58-й дивизии. Погиб военком соединения М. Н. Пожидаев, пропал без вести начальник политотдела полковой комиссар А. М. Кудрявцев, оказались в плену начальник артиллерии полковник И. М. Прокофьев и командир 279-го полка полковник С. Н. Руденко. Их захватили солдаты немецкой 9-й танковой дивизии.

Генерал Н. И. Прошкин смог переплыть р. Синюху и выбрался на противоположный ее берег. К сожалению, одновременно с атакой своих танковых дивизий, егеря 1-й дивизии развернули свое наступление вдоль реки, захватывая в плен тех бойцов и командиров, кто только что спасся с уничтоженного плацдарма.

Не избежал этой участи и генерал Н. И. Прошкин. До сумерек ему удавалось укрываться в прибрежной растительности. Но вечером егеря стали прочесывать местность и обнаружили спрятавшегося генерала. Ему ничего не оставалось, как сдаться в плен [295, Л. 115].

К сказанному можно добавить несколько строк из письма П. М. Дудки к писателю С. С. Смирнову, вносящие ряд деталей, полученных, так сказать, из первых рук. «Немецкие танковые дивизии окружили потрепанные наши части в районе Умань, разбили наши отступающие части на отдельные группы. Нужно было перейти на левый берег реки Синюхи, и вот в ночное время генерал-майор Прошкин решил переплыть реку Синюху на левый берег. Но беда еще была в том, что он плохо плавал. Он снял из себя обувь, фуражку и только в генеральских брюках, подержан на плащ-палатке двумя воентехниками,