Че Гевара. Революция длиною в жизнь. Часть 2 - Александр Смольников

победили, дошли и теперь Куба станет другой. Фидель долго водил за нос янки, заставляя их думать, что один диктатор пришёл на смену другому, даже меня с Раулем не назначал на ответственные руководящие должности, выигрывая время. Да и себя выставлял не больше, чем командующим вооружёнными силами.

Вот балбесы эти американцы, так повелись. В Москве поначалу тоже ни о чём не догадывались, но Хрущёв, тот ещё лис, чувствовал, чувствовал лысый чёрт, что политическая направленность кубинского руководства другая, и 10 января 1959 года СССР признал революционное правительство Кубы.

Сколько всего принёс этот январь 1959-го, первый месяц Свободы!

Прежде всего нужно было разобраться с собой, навести пролетарский порядок в своих отношениях. А как это трудно сделать, как неудобно перед Ильдой с Ильдитой! Просто мурашки по спине, проще под пули, взять ещё какой-нибудь бастион Батисты… Но все бастионы взяты.

12 января 1959 года попросил Алейду прочитать и отправить письмо Ильде, в котором просил о разводе. Да так и написал, что встретил молодую кубинку и хочу на ней жениться. Алейда тогда спросила, что это за женщина. Вот наивная! Помню, посмотрел в её беспокойные глаза и сказал: «Ты». Алейда ничего не ответила, а просто отправила письмо.

И уже в конце месяца Ильда с дочкой прилетели в Гавану. Лучше бы я погиб в бою, чем предстать перед ними… лучше б погиб, чем вот так…. Всю ночь накануне встречи вспоминал встречу с ней, литературные вечера дома, нашу любовь, рождение Ильдиты. Сразу при встрече сказал, что есть другая женщина, что люблю и хочу на ней жениться. Рассказал, как Алейда сражалась с батистовцами при взятии Санта-Клары бок о бок с ним. А у Ильды в глазах стояли слезы (чтоб я провалился в тот момен!). Ильда дала согласие на развод, но всё-таки скрыть своего горя не смогла.

Ильда так и осталась собой, свято веря в торжество революции в Латинской Америке, где она отводила Че особую роль. В её представлении он должен жить и отдавать все силы строительству нового, справедливого общества на Кубе, помогая другим странам. Да и я так думаю!

Они решили остаться друзьями и товарищами по борьбе. Ильда осталась работать на Кубе и, как настоящий революционер, отдавала себя на пользу победившей революции.

Развод с Ильдой был оформлен 22 мая 1959 года, а 2 июня Алейда и Че Гевара официально стали мужем и женой.

С дочкой он виделся часто, она бывала у него в гостях дома, порой весело играла в кабинете Че Гевары, называя дядей Фиделем главу кубинской революции, когда он бывал у Че по рабочим вопросам.

Он вспомнил, как она по приезде спросила:

– Папочка, мы всегда будем теперь с тобой жить? – У него тогда комок застрял в горле.

– Конечно, мой китайчонок. Твой папа очень занят сейчас, но будет часто приезжать к тебе в гости…

А что ещё сказать ребёнку, как объяснить, что её папа полюбил другую женщину?…

Воспоминания натекали на него, перескакивали, наслаивались одно на другое. Вот он сразу после революции звонит маме. Как сейчас, помнит своё волнение, ведь прожито шесть лет, как они не виделись.

– Алло? – спросила она, схватив трубку.

– Привет, vieja, это твой сын Эрнестито, – ответил я.

В трубке раздался крик:

– Это Эрнестито! – Она была так счастлива!

– Слушай, старушка, я звоню не для того, чтобы говорить о своих подвигах, это не Команданте звонит, а ваш сын и брат. И он хочет услышать материнский голос, которого ему так не хватает.

Потом Фидель Кастро решил пригласить родителей в Гавану, чтобы отпраздновать победу, не переговорив со мной об этом, хотел, чтобы это был сюрприз для меня, и он получился. Фидель знал о моей любви к своей семье. Решил, что раз я рисковал жизнью ради освобождения чужой страны, будет несправедливым, что останусь «сиротой» на этом празднике, и поручил Камило Сьенфуэгосу организовать приезд и встречу родственников в аэропорту.

6 января 1959 года Гевара Линч, Селия де ла Серна и мои сестра Селия и брат Хуан Мартин вылетели на Кубу. Роберто и Анна-Мария, к сожалению, не смогли приехать.

Сьенфуэгос пригласил и меня в аэропорт, не раскрывая причины. Сказал, внеся интригу в поездку:

– Поехали! Там тебя ожидает сюрприз.

Вспоминается, как в аэропорту подбежал журналист с вопросами:

– Какие у вас планы на ближайшее время, Команданте? Войдете ли в состав нового правительства?

– Нет, я не войду в правительство, я всего лишь майор Повстанческой армии, и, когда ситуация нормализуется, я вновь посвящу себя своей профессии врача. Хотелось бы уехать в Аргентину и немного отдохнуть от тягот двухлетних боев…

– А когда она нормализуется?

Пришлось только пожать плечами. До этого было еще далеко…

Журналист попросил автограф, а я отказал, сказав:

– Я же не примадонна театра…

При выходе из самолета мой отец встал на колени и поцеловал кубинскую землю.

По соображениям безопасности я остался внутри терминала и был отвлечён журналистом от происходящего. Вдруг услышал шум и повернулся. Моя мать, увидев меня, запутавшись ногами в паутине телевизионных кабелей, зарыдав, бросилась навстречу, упав в объятия. А я от волнения просто нежно поглаживал ее. Шесть лет моя мать мечтала об этом. Как же много раз она думала, что ее сына уже нет в живых!

Камило Сьенфуэгос в своей соломенной шляпе, со своими бородачами, прошёл в зал, распугав и обрадовав одновременно зрелищностью своего появления собравшихся в аэропорту, пригласил нас к машине.

Родных поместили в номере «люкс» на шестнадцатом этаже отеля «Хилтон», затем его переименован в Hotel Habana Libre.

Как в дальнейшем написал Хуан Мартин, брат Че: «Для моей матери, которая всё же была воспитана в шелках и привилегиях, это тоже выглядело шокирующе и невыносимо в контексте революции. Через два дня после прибытия она потребовала, чтобы нас перевели в менее роскошный отель. И мы оказались в «Комодоро», на границе с пляжем, в номере с огромной круглой кроватью, на которой в свое время спала мексиканская актриса Мария Феликс. Наше окно выходило на пристань, где были пришвартованы яхты. На крыше отеля имелась вертолетная площадка. Эрнесто появлялся там несколько раз с неожиданными визитами. «Комодоро» едва ли сильно уступал по роскоши «Хилтону», но свободные места оказались только там».

Хорошая встреча была, долгожданная. Не обошлось и без курьезов. Отец захотел попользоваться привилегиями и стал требовать машину для поездок по Гаване, пришлось ему сказать, что её предоставят, если он оплатит бензин и водителя. О-хо-хо, как он обиделся! Но Фидель всё равно предоставил и