Бастард рода Неллеров. Книга 9 - Серг Усов

Словно, чтобы отвлечь от тревожных мыслей, подсластить пилюлю, Юлька вносит в гостиную настоящий торт. Я такие раньше лишь в кондитерских видел, у меня в обители повара умеют готовить только пирожные, а сам я рецептов тортов к сожалению не знаю. Вот Даша у меня в этом плане настоящей кудесницей была и Лесю научила. Фирменный у них Наполеон, но и Прагу с Птичьим молоком готовили лучше магазинных.

Радость Юльки понятна, видит же, что мы уже насытились. Если и поедим торта, то совсем немного, всё ей с Ангелиной достанется. Ну, может Нику с Иваном перепадёт, раз уж они помириться успели. Хотя сомневаюсь. Юлька добрая и не жадная девушка, но только если это не касается всего, что связано с мёдом и сахаром. Ладно, посмотрю, пригляжусь. Самому интересно.

— Там вам опять приглашение привезли. — сообщила служанка, ставя неизвестное мне пока по вкусу кондитерское изделие в центр стола и извлекая кинжал.

— Я ж сказал, Юлька, все приглашения и просьбы о посещении кидай ко мне в сундук. Позже разберусь. Когда время будет.

— Да, да, господин. — закивала она, начав нарезать торт. — Только это приглашение дворцовый лакей привёз, и оно от королевы Матильды.

Всё же придётся ехать во дворец. Королеве-матери не откажешь. Зря надеялся, что в нынешние тревожные времена никому до меня дела не будет. Ага, как же. Сначала кардинал, потом принцесса, теперь вот и Матильда хочет о чём-то пообщаться.

— Неси, чего уж. — вздыхаю. — Почитаем, когда там меня ждут с визитом.

Глава 13

Лос-Аратор, двадцать первое число второго осеннего месяца, южная церковь, маркиза Анна Миорская.

— Держи. — лже-баронет Антон Парнов, сделав первый шаг вниз по ступеням храмового крыльца, стукнул свитком пергамента по лбу своего спутника. — Всё зарегистрировано как положено. Отметишь только потом в ратуше или управе, там где решишь остаться жить. На всякий случай.

— Госпожа… — Алексей Тиртов, бывший раб, а ныне пока непонятно кто, с увлажнившимися глазами попытался упасть в ноги бывшей хозяйке, но на ходу это сделать было не просто.

— Убью. — пригрозил юный баронет, оборвав речь своего спутника. И тут же высокомерно посмотрел в сторону двух старушек, поднимавшихся навстречу и начавших с любопытством прислушиваться. — Заткни рот, придурок.

— Но… господин, — продолжил парень, уже сойдя с хозяйкой с лестницы и направляясь сквозь толпу торговцев-лоточников и покупателей к коновязи на другом краю небольшой площади. — Вы же только что…

— А как ты хотел, дурачок, — засмеялась Анна. — Пришлось открывать своё настоящее имя. Иначе, что бы настоятель записал в твоём свитке об освобождении? Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь когда-нибудь мог поставить под сомнение твою вольную? Вот и пришлось на время раскрыться, назвать свои настоящие имя и титул и поставить оттиск младшей печатью рода. Но одно дело — настоятель, он не бросится оповещать моих родителей. Совсем другое, если случайно услышит кто-нибудь из часто посещающих Миор. Сразу же обратят внимание, опознают и донесут. А хотя… — она с улыбкой посмотрела вверх на лёгкие перьевые облака, неспеша плывущие по небу, и чуть не столкнулась с каким-то воняющим потом мужиком. — Смотри, куда прёшь, осёл!

— Извините, благородный юноша. — отскочил и поклонился тот.

— Да, — продолжила маркиза. — Теперь уже не страшно, если родители узнают, в каком я направлении уехала. Тут в Кранце им затруднительно будет меня поймать. Некому поручить. Но всё равно, до империи мне лучше ехать под видом баронета Парнова.

— А мне? — спросил Алексей.

Они уже подошли к своим лошадям.

— Что тебе делать? Ну, не знаю. — Анна сама вскочила в седло и начала разбирать поводья, смотря, как бывший раб следует её примеру. — Я свои обещания полностью выполнила. Знаешь ли, не имею привычки не держать слово. Ты теперь свободен и даже богат по вашим меркам. — перед тем, как зайти в церковь она отдала ему десять верцийских дукатов, пусть Алексей сам их обменивает в лавке ростовщика. — Коня ещё тебе подарить? Что ж, дарю. Не благодари. Здесь наши пути расходятся. Если ты конечно не хочешь дать клятву и стать моим слугой.

Маркиза немного лукавила, изображая равнодушие в отношении того, какие планы на дальнейшую жизнь у её спутника. Ей бы хотелось, чтобы он остался при ней. Нет, Анна сама была деятельной натурой, с радостью хватаясь за всё что угодно, лишь бы на месте не сидеть. Научилась почти всему, что делали слуги. Отец в её детстве шутил, что Анну кто-то кинжалом в попу покалывает. Чтобы ухаживать за собой и своей лошадью, ей никто не нужен, благо постирать и погладить вещи могут на любом постоялом дворе, но ей необходим спутник, это она поняла на том двухдневном отрезке пути, который она проделала от Миора до Лос-Аратора, приграничной крепости Кранца.

Лучше всего скрываться ей было бы в каком-нибудь многолюдном караване, где просто затеряться среди всадников и повозок, не привлекая к себе внимания. Но обозы очень медленно тащатся, никаких нервов не хватит. Вчера она полдня путешествовала в компании четверых дворян и их слуг, отправившихся в республику предложить свои клинки принцу Филиппу в надежде обрести после его победы чины и имения.

И всё бы ничего, особенно, когда Анна стёрла ироничные ухмылки с лиц спутников, пожелавших на привале показать юному баронету Антону, насколько рано тот решил отправиться из отчего дома, и оказавшихся неприятно удивлёнными своими проигрышами. Ещё бы! Маркизу Миорскую учил фехтованию сам капитан Альтер Ливнир, который понял, что легче согласиться с просьбами юной дочери герцога, чем терпеть её постоянное хождение за собой хвостом. Альтер был не просто старым соратником герцога Гуннара, а и настоящим мастером в бою на мечах и стрельбе из арбалета. Анна очень хорошо научилась и тому, и другому умениям.

Проблемы возникли сразу после этого. Она не смогла себя проконтролировать, стала отводить глаза и даже покраснела, когда спутники перед продолжением пути стали прямо при ней справлять нужду, а ей ещё пришлось выдумывать, что в лесу ей нужно найти корень папоротника для противовоспалительного алхимического зелья. До сих пор вспоминается подозрительный взгляд, которым провожал её в подлесок милорд Роберт, семнадцатилетний увалень, у которого она выбила из руки меч через минуту после начала