Мой запретный форвард - Кейт Морф

После завтрака я долго хожу вокруг спорткомплекса, ищу повод не заходить. Не знаю, зачем вообще пришла. Наверное, чтобы убедиться, что все происходящее не сон.

Но стоит мне только переступить порог арены, как я слышу строгий голос отца. Он, как обычно, орет на весь каток.

Тренировка в самом разгаре: ребята раскатываются, клюшки стучат, лед крошится.

Я встаю у стены в тени, прямо рядом с техническим входом. Не хочу, чтобы отец меня заметил. Не хочу, чтобы вообще меня кто-то заметил.

Но Ярослав как будто чувствует мое присутствие. Он оборачивается и стреляет прищуренным взглядом именно в мою сторону.

Я невольно задерживаю дыхание и вижу, как уголок его губ медленно тянется вверх.

Анисимов делает круг, еще один, просто тренируется. Но каждый раз, когда он проносится мимо меня, он смотрит так, что внутри все трепещет.

Отец кричит:

— Анисимов! В ноги, мать твою, в ноги!

Я вздрагиваю, а Яр только усмехается и кивает, не сводя с меня глаз. Потом еще круг, почти незаметно его губы шевелятся:

«Доброе утро».

Я понимаю по движению губ, что он сказал, и не могу сдержать улыбку. Ту самую, от которой в груди щекотно и тревожно одновременно.

Папа снова орет что-то про дисциплину и финал, но я уже ничего не слышу. Мне хочется остаться здесь хоть на минуту дольше. Просто наблюдать, как он катается.

Но мне нужно возвращаться к своей работе. После часа заполнения ненавистных мне бумаг, я выхожу из кабинета и направляюсь к залу ЛФК.

Тренировка только закончилась, и ребята один за другим вываливаются из катка, смеются, толкаются и матерятся.

И самым последним появляется Анисимов. Весь насквозь мокрый, шлем и клюшка в руках, волосы липнут ко лбу, щеки раскраснелись.

И, конечно, этот самодовольный взгляд.

— Прячешься от меня, Терехова? — усмехается он и подлетает ко мне.

Я мгновенно отступаю и чувствую спиной стену. Он упирается свободной рукой в стену в сантиметре от моего лица.

— Ярослав, ты весь мокрый, — морщусь я. — Фу!

Он низко посмеивается.

— Так пахнет настоящий мужчина. Привыкай.

— Получил от отца за опоздание?

— Да. Но я свой косяк честно отработал.

Ярослав не двигается, смотрит на меня сверху вниз, глаза чуть прищурены.

— Ты на обследовании была?

Я закатываю глаза.

— Была, все нормально.

— Не врешь?

— Нет. Все, мне пора.

Он еще секунду изучает меня, будто пытается поймать ложь в моих глазах. А потом все-таки отступает, но, уходя, скользит пальцами по моему запястью.

— Тогда иди, — тихо говорит он. — Но, Полин…

Я поворачиваюсь.

— Что?

— Если что-то заболит, сразу ко мне.

— Ты теперь у нас врач?

— Угу. Хоккейный шаман.

Я обхожу его и быстро направляюсь по коридору. Сердце все еще бьется как после бега.

У кабинета ЛФК слышен гул: мужские голоса, смех, что-то гремит. Я уже хочу войти, но вдруг слышу имя Анисимова и замираю.

— А где это Яр всю ночь пропадал? — спрашивает Димон, я уже различаю их по голосам. — У блонды из группы поддержки?

Раздается громкий смех.

— Нет, — отвечает Демьян. — Он у Тереховой был.

Я слышу, как кто-то присвистывает.

— Они че, мутят? — это Пашка. — Василич его точно за яйца подвесит.

— Да не мутят они, — спокойно кидает Демьян.

Раздается какой-то шорох, я прислушиваюсь.

— Василич сам подошел к Яру и попросил, чтобы он с Полинкой подружился. Чтобы та не улетела в Канаду со своим бальником.

Снова слышится смех, а у меня внутри все разлетается на осколки.

Вот и все. Вот зачем было все это. Ночные разговоры, провокационные взгляды, лед посреди ночи, шарики, поцелуй…

Показуха. Спектакль. Постановка.

Чтобы я осталась, чтобы послушная девочка не сорвалась обратно в Канаду.

Внутри все обрывается. Я медленно достаю телефон из кармана, экран вспыхивает. Пальцы дрожат, но я все равно продолжаю искать нужное имя.

И, нажав на вызов, жду, когда пойдут гудки.

ГЛАВА 40

Яр

Раздевалка гудит, как улей, а я сижу в углу в наушниках и настраиваюсь на игру.

Вот и долгожданный финал. Самый важный матч в сезоне.

Нам предстоит выйти против «Металлистов». Там все огроменные шкафы, удары такие, что нашего Димона снесет вместе с воротами.

Но мы заряжены, Василич постарался.

Все уже завязали шнурки, кто-то орет про удачу, кто-то лупит клюшкой по лавке, а я стараюсь ровно дышать: вдох и выдох.

В голове план простой: рвать и забивать.

Телефон лежит рядом, на сумке. Я периодически на него смотрю, мои сообщения Полине до сих пор не доставлены.

«Ты где?».

«Поцелуешь на удачу?».

«Вот ты упертая, все же не поехала с нами».

Сжимаю кулак.

Ну и ладно. Может, просто сеть глючит, или она выключила телефон. Или ей, блядь, все равно.

Наклоняюсь и затягиваю коньки потуже.

Плевать. Сейчас я должен думать только об игре, но мысли все равно ускользают к ней. К ее красивым глазам, к тому, как она заснула на моем плече. К тому, как смеялась, когда я шарики задел ногой. Как спокойно дышала, будто мне доверяла.

А теперь от нее ни ответа, ни привета.

Вчера вечером ее комната была закрыта, я стучал. Подумал, что уже спит. Сам рухнул без сил после раскатки и после собрания.

А ранним утром как все навалилось: сборы, автобус, сумки, тренер всю дорогу бубнил: «Сосредоточься, Анисимов! Сосредоточься только на игре!».

Да я и стараюсь, черт возьми!

Только вот хреново выходит. Терехова все равно в башке сидит.

Что делает сейчас? Почему не ответила?

Раздается звук сирены, через пару минут будем выходить на лед. Ребята собираются кучно, Пашка хлопает меня по плечу:

— Ну что, Яр, покажем класс?

— Ага, — выдыхаю я, — покажем.

Я кидаю взгляд на телефон в последний раз. Серая галочка, не доставлено.

Ладно, Терехова. После игры разберемся, а сейчас я выйду и забью.

Для себя. Для команды. И для тебя!

На арене все сверкает. Сибирские Орлы против Металлистов. Финал.

Трибуны ревут, прожектора бьют по глазам. Играть на чужом льду непривычно, но возможно. И мы сегодня это докажем.

Первый период похож на самую настоящую мясорубку.

Лед скользкий, нервы на пределе. Соперники цепляют, бьют по клюшке, а я только сильнее заряжаюсь. Каждый контакт для меня, как искра.

— Двигаем! — орет Демьян, вылетая на фланг.

Я подхватываю шайбу, веду по борту, клюшка дрожит в руках, но контроль держу. Передо мной встает защитник. Он пытается прижать меня к борту, но не успевает.

Я делаю финт, разворачиваюсь, и теперь катим вдвоем с Пашкой.

Пас, бросок