Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I - Константин Маркович Азадовский

не будет превышать 300 страниц. Иначе ее придется разделить на два выпуска. <…> Погодите, я поговорю в Совете и результаты переговоров Вам напишу или протелеграфирую. Мне кажется, что работа Ваша пройдет! Во всяком случае, я постараюсь ее провести. Я напишу по этому особый доклад – телеграфируйте мне только данные: число страниц, будут ли фотографии, карты и т. д. <…> Все, что Вы пишете, я исполню и в Совете докажу о необходимости печатать Вашу работу, ибо она, как я понимаю, глубоко научно интересна. <…> О результатах переговоров буду телеграфировать. Я мог бы на себя взять корректуру Вашей работы при условии, если она будет напечатана на машинке и тщательно Вами самим прокорректирована. Соглашайтесь, Марк Константинович, – это единственный, по моему мнению, выход! Вот Вам уравнение с одним неизвестным, а Вы его обдумайте и сообщите Ваше окончательное решение…[39]

Мы не знаем, какое именно решение принял М. К., прочитав это письмо. Увлеченный в Петербурге иными планами и обогащенный после Ленской экспедиции 1915 г. новыми фольклорными материалами, он явно медлил с обработкой «амурской» части своего исследования. К тому же условия военного времени не слишком способствовали научно-издательским возможностям Русского географического общества, тем более на Дальнем Востоке. Неизвестен и «доклад» Арсеньева, посвященный этой теме; возможно, он и не был подготовлен. А революционная ситуация в начале 1917 г. и последующие события сделали арсеньевский замысел и вовсе неисполнимым.

События 1917 г. и Гражданской войны надолго разъединили друзей. Общение возобновляется лишь в читинский период М. К. Весной 1922 г. он посылает Арсеньеву свои работы, а в ноябре получает от него книгу «По Уссурийскому краю» (Владивосток, 1921) с надписью: «Дорогому Марку Константиновичу Азадовскому от искренно расположенного к нему автора. В. Арсеньев»; дата надписи – 29 октября 1922 г.[40] Сопровождался ли этот доставленный из Владивостока подарок письмом или хотя бы устным приветствием, неизвестно. В письме к Л. Я. Штернбергу от 5 декабря 1922 г. М. К. между прочим упоминает: «Была недавно весточка и от Арсеньева»[41].

Теплое, дружеское отношение к М. К. сквозит почти во всех письмах Арсеньева. «Я Ваш сторонник и доброжелатель», – пишет он, например, в цитированном письме от 15 января 1916 г.[42] «Я часто Вас вспоминаю», – признается Арсеньев в другом письме (21 ноября 1926 г.)[43]. «Я давненько Вас не видел, – сказано в письме от 12 октября 1924 г. – Друзей становится все меньше и меньше, а сходиться с новыми людьми все труднее и труднее» (57–53; 7 об.). И наконец, в письме от 14 июня 1928 г.: «Я соскучился о Вас, давно не видал, и хотелось бы поговорить»[44].

В середине 1923 г., составляя для первого выпуска журнала «Сибирская живая старина» «Библиографические заметки» (см. главу XIV), М. К. счел нужным отметить последние книги Арсеньева, посвященные его путешествиям по Уссурийскому краю (Владивосток, 1921 и 1923): «Обе книги, – сказано в аннотации, – представляют собой ярко написанные научно-популярные очерки, составленные на основании дневников, которые автор вел во время своих путешествий»[45].

Из переписки Азадовского и Арсеньева, опубликованной к настоящему времени почти полностью, можно составить ясное представление о круге их общих знакомых, о близких обоим ученых-этнографах. Так, 22 марта 1915 г. Арсеньев просит М. К. передать привет А. А. Макаренко, С. И. Руденко и Л. Я. Штернбергу[46]. А в письме к Арсеньеву, написанном после долгого перерыва, вызванного революцией и Гражданской войной, М. К. упоминает Д. Н. Анучина, А. А. Макаренко, Ф. В. Волкова, Н. М. Могилянского, В. В. Радлова, А. Н. Самойловича, С. П. Швецова и других и просит передать привет И. П. Толмачеву и И. А. Лопатину[47].

В конце 1920‑х гг. с Арсеньевым встречалась в Хабаровске Г. К. Кислинская (урожд. Брун; 1906 – 1990‑е), кузина Л. В. Она вспоминала:

Живя на Дальнем Востоке в Хабаровске, я работала в Крайплане, где в 1920<-х> гг. мне довелось познакомиться с удивительным человеком – В. К. Арсеньевым. Он часто приезжал из Владивостока, принимая активное участие в составлении плана первой пятилетки по Дальнему Востоку. Иногда, прерывая работу, он рассказывал о своих былых экспедициях. Рассказчик он был необыкновенный. Вспоминая о прошлом Хабаровского края, он часто упоминал о молодом талантливом ученом М. К. Азадовском, с которым еще до революции был знаком и тесно сотрудничал[48].

Когда состоялась последняя встреча Арсеньева с М. К.? Возможно, в сентябре 1925 г. в Москве – в дни празднования 200-летия Академии наук.

Арсеньев был делегирован на юбилейное торжество от Дальревкома (точнее, от дальневосточных краеведческих организаций), Азадовский – от Иркутского университета и Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества. Правда, Арсеньев присутствовал лишь на московской части торжеств (13–15 сентября 1925 г.), М. К. же находился вместе с женой в Ленинграде; ездил ли он на эти дни в Москву, неизвестно.

Мечтавший всю жизнь написать об Арсеньеве, М. К. смог обратиться к этому замыслу лишь в конце своей жизни. Этому способствовало заметное оживление интереса к Арсеньеву, наступившее после войны и вызвавшее к жизни ряд изданий, прежде всего – шеститомное издание его сочинений[49]. Так, в 1947 г. дальневосточный прозаик и литературный критик Н. М. Рогаль (1909–1977) выпускает в Хабаровске критико-биографический очерк об Арсеньеве, а позднее – два тома его сочинений (Хабаровск, 1948, 1949). Тогда же выходит книга Н. Е. Кабанова «Владимир Клавдиевич Арсеньев. Путешественник и натуралист. 1872–1930» (М., 1947). Ознакомившись с ней, М. К. пожелал связаться с незнакомым автором и сообщить ему свои замечания.

В качестве посредника выступил М. А. Сергеев (1888–1965), ученый-сибиревед, исследователь Дальнего Востока. М. К. знал его еще в 1930‑е гг., но в послевоенные годы (и особенно после событий 1949 г.) их общение становится более тесным. Узнав об интересе, проявленном М. К. к автору очерка об Арсеньеве, Сергеев, знакомый Кабанова, написал во Владивосток. Кабанов ответил:

…в одном из Ваших писем Вы писали о М. К. Азадовском. Я лично его знаю по Чите, когда он там начинал свою педагогическую деятельность в Институте Народного Образования (я тогда начинал свою студенческую жизнь), но не был с ним лично знаком. И вот в связи с разработкой материалов об Арсеньеве и Вашим указанием, что М. К. Азадовский был знаком с ним и имеет какие-то замечания по моей книжке, я хочу просить Вас при случае сделать следующее:

Попросить М. К. Азадовского написать мне письмо с указанием всех недочетов,