Восток в новейший период (1945-2000 гг.) - Коллектив авторов

связана с Россией из-за Чечни), или находиться в конфликте друг с другом (Армения и Азербайджан). В силу этого они оказываются втянутыми в глобальные процессы или (что взаимосвязано) втягивают глобальные державы в решение своих проблем. Существенна для них диверсифицированность внешнеполитических связей, свидетельствующая об определенной зрелости, продвинутости политического развития.

К четвертой категории принадлежали оставшиеся 18 государств, небольших по совокупности физических и военно-экономических признаков. Среди них — вышедшие к рубежу веков из полосы острых и затяжных кризисов Йемен и Камбоджа, а также такая довольно значительная по населению и ряду других параметров страна, как Филиппины. Эти государства характеризует направленность внешнеполитических связей преимущественно на одного или двух глобальных и/или глобально-региональных игроков и несвязанность на данном этапе с крупными и острыми межгосударственными проблемами и конфликтами.

В целом же можно отметить, что степень диверсифицированности внешнеполитических связей стран Востока за вторую половину XX столетия многократно возросла. На первых порах они поддерживали контакты преимущественно с какой-либо из европейских метрополий или державой-победительницей в мировой войне. В годы холодной войны большинство государств ограничивало свои политически значимые связи с одной из двух систем биполярного мира, но по мере ее затухания Китай и Индия образовали самостоятельные центры силы и влияния, а Япония обрела субъектность в качестве передовой и крупнейшей экономической державы. В постбиполярном мире наблюдается дальнейшее расширение спектра отношений, установленных азиатско-североафриканскими государствами с внешними контрагентами.

Главные итоги экономической эволюции

К рубежу веков экономика стран Востока претерпела существенные изменения по сравнению с положением в середине прошлого столетия. Тогда почти повсеместно она характеризовалась преобладанием аграрного сектора. Промышленность в отдельных странах (Иран, Ирак, Саудовская Аравия) была представлена такими по существу первичными отраслями, как нефтедобыча, а в сфере услуг (третичный сектор) доминировала мелкая частная торговля. Спрос на произведенный в национальных рамках продукт определялся преимущественно потребностями личных и небольших частных хозяйств, в то время как норма сбережений, а с ней и темпы роста оставались весьма низкими. Общий невысокий уровень производства лишь очень редко (портовые и островные государства) позволял иметь значительный экспортный коэффициент (отношение экспорта к ВВП).

К концу прошлого века сельское хозяйство потеряло значение преобладающей сферы в большинстве стран и регионов Востока. На него в среднем приходилась пятая часть произведенного в Азии и Северной Африке продукта (добавленной стоимости). Причем только в трех субрегионах (Закавказье и Центральная Азия. Южная Азия и Юго-Восточная Азия) в аграрном секторе производилось свыше 20 % ВНП, а если брать не средние, а средневзвешенные (с учетом распределения населения) показатели, то это характерно лишь для первых двух субрегионов.

На индустриальные сектора, в которые включаются все отрасли промышленности, строительство и инфраструктура (электро-, водо- и газоснабжение), в целом по Востоку приходилось 34 % ВВП, из них 19 % — на обрабатывающую промышленность. Наиболее высокими эти показатели были для Юго-Западной и Восточной Азии. А так как оба субрегиона относятся к числу наиболее богатых для Востока, то это свидетельствует о том, что импульсы от вторичных видов деятельности еще не передались там третичному сектору (торговля и услуги). Особенно явно такая тенденция видна при взгляде на средневзвешенные показатели для Восточной Азии, в наибольшей степени отражающие особенности экономической структуры КНР.

При сравнении с аналогичными данными по развитым странам Запада бросается в глаза все еще весьма значительный на Востоке удельный вес сельского хозяйства. В структуре экономик шести государств (США, Канады, Англии, Франции, Германии и Италии) аграрная сфера занимала (по данным на 1998 г.) всего 2 %. На индустрию в составе ВВП «шестерки» приходилось 34 %, в том числе на обрабатывающую промышленность — 23, а на третичную сферу — 64 %. Из последней цифры следует, что на Западе доход в торговле, финансах и других обслуживающих секторах давал до 2/3 годового национального дохода, а на Востоке — менее половины. Иначе говоря, хотя за вторую половину XX в. имели место очевидные изменения в структуре ВВП стран Азии и Северной Африки, но она продолжает заметно отличаться от таковой в западных государствах.

Имеются отличия между странами Востока и Запада и по структуре спроса, или использования ВВП. Так, доля личного потребления в странах Азии и Северной Африки несколько выше, чем в западных странах (68 против 62 %), а государственных расходов — ниже (14 против 19 %). Если же взять взвешенные по населению индикаторы, то разница в последнем случае окажется еще больше — 11 и 19 %, свидетельствуя о меньших на Востоке относительных масштабах перераспределения доходов через государственные каналы. Вместе с тем доля сбережений в Азии и Северной Африке в конце века оказалась такой же, как и на Западе, — 19 %, а по средневзвешенному показателю даже существенно выше — 28 %. Особенно велик тут вклад Восточной Азии, главным образом Китая, и ЮВА.

Эта закономерность (опережающе расширенный, сберегающий тип использования создаваемого на Востоке продукта) оставалась, судя по всему, характерной для всего последнего десятилетия XX в. Соответственно темпы роста восточных экономик за 1990–1998 гг. составляли 5,2 % в год, а средневзвешенные показатели из-за вклада наиболее крупных по населению стран (Китая и Индии) — 7,1 %. Между тем в шести развитых западных экономиках он равнялся в среднем 1,8 %, при том что средневзвешенный показатель (за счет США) был несколько выше (2,2 %).

Наименее представительным для Востока был субрегион, образуемый новыми государствами Закавказья и Центральной Азии. Их экономики отличались самым высоким удельным весом сельского хозяйства и наиболее низким — сферы услуг. Средняя доля внутренних сбережений там, по данным на 1999 г., не достигала 10 %, а в Грузии и Армении сохранялись ее отрицательные значения, которые были особенно велики в предшествующем, 1998 г. (в последней — минус 26 %). По сравнению с Закавказьем почти все экономические показатели центральноазиатских государств были лучше. Однако за 1990–1999 гг. в среднем по всем странам субрегиона наблюдался не рост, а небольшое сокращение валового национального продукта.

Что касается других подрегионов, то наиболее скромными темпами росла экономика Северной Африки (3 %), среднегодовые приросты в 4–5 % характеризовали расширение ВНП в Юго-Западной, Западной, Южной и Восточной Азии. Самым быстрым (почти 7 %) был средний рост в Юго-Восточной Азии, но средневзвешенный параметр здесь ниже, чем в Восточной Азии, где он достиг рекордного уровня в 10 % благодаря мощному рывку Китая. Ненамного меньше, чем в ЮВА, и темпы средневзвешенного прироста в Южной Азии, в которой почти шестипроцентный прогресс обеспечила Индия. При этом в отличие от Восточной Азии (т. е. Китая) быстрый экономический рост в Южной Азии (Индии) наблюдался при высоком удельном весе частного потребления и довольно низкой доле внутренних сбережений.

Страны Востока в конце XX в. отличал также достаточно высокий экспортный