Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька - Низам аль-Мульк

У ханов Туркестана таков распорядок в царстве, чтобы иметь обильную еду на кухне для слуг, дабы благословляли державу. В то время когда мы отправились в Самарканд и Юзкенд,[231] слыхали, как сплетники передавали, что чикили[232] и мавараннахрцы постоянно говорили: „Мы, в то время как султан приехал и уехал, не съели куска хлеба с их стола“.[233]

Каждый должен быть великодушным и щедрым по силе и размеру своего хозяйства. Султан является хозяином мира. Цари времени находятся под его рукой. Необходимо так поступать, чтобы были соответственны его хозяйству великодушие, щедрость угощения, дары; он должен быть могущественнее и лучше всех предшествовавших государей. И в предании указывается, что широкая раздача хлеба божьему люду увеличивает жизнь, царство и благоденствие.

Предание. В рассказах о пророках — мир над ними! — встречается такое: бог, великий и преславный, послал к фараону Моисея — мир над ним! — со столькими чудесами, благостями и достоинством. Ежедневно состав угощения фараона был: четыре тысячи баранов, четыреста коров, двести верблюдов и в соответствии с тем многие блюда, жаркое, сладости и всякое другое. Весь народ Египта и воины вкушали от его стола. В течение четырехсот лет фараон притязал на божественное достоинство и устраивал свое угощение таким образом. Моисей, — мир над ним? — помолившись, сказал: „О, господи! погуби фараона“. Всевышний внял молитвам Моисея и сказал: „Я потоплю его в воде, а достаток его, жен, войско, отдам тебе и твоим народам“. Прошло несколько лет после этого обещания, а фараон продолжал существовать в заблуждении и вместе с тем во славе. Моисею — мир над ним! — не терпелось, чтобы всевышний как можно скорее погубил фараона, ему надоело ждать. Он совершил сорокадневный пост, отправился на гору Синай и в молитвах к всевышнему сказал: „О, господи! ты обещал, что погубишь фараона, который не отказывается ни от своего неверия, ни от притязаний. Когда ты его погубишь?“ Раздался голос всевышнего: „О, Моисей! ты хочешь, чтобы я погубил фараона как можно скорее. А я должен его беречь, ибо ежедневно тысяча рабов питается его благотворительностью, находит спокойствие в его правлении. Свидетельствую своей славой, пока он широко распространяет среди народа хлеб и благодеяния, я не погублю его“. Моисей сказал: „Когда же исполнится твое обещание?“ Был ответ: „Когда уменьшит раздачу пищи, тогда наступит срок его“. Однажды случилось так, что фараон сказал Хаману: „Моисей собрал около себя племя Израиля, доставляет нам беспокойство, не знаю, до чего дойдет впоследствии дело его с нами. Надо иметь казнохранилище полным, дабы никогда не быть без поддержки. Надо уменьшить ему из пая половину и складывать в виде запаса“. Так и сделали, каждые два дня уменьшали пай. Моисей, — мир над ним! — понял, что срок приближается, так как бережливость часто бывает признаком упадка и несчастий. Так говорят передатчики преданий: в тот день, когда фараон утонул, на его кухне были заколоты две овцы.

Всевышний хвалил Ибрахима — мир над ним! — за раздачу пищи и гостеприимство; всевышний запретил бросить в адский огонь тело Хатима Таи[234] за великодушие и гостеприимство его, о великодушии же его будут рассказывать, пока существует мир. А повелитель |117| правоверных Али, — да возвеличит его господь! — который отдал во время намаза просящему перстень, питал и ублаготворял многих голодных, о его отважности и великодушии будут передавать до дня восстания из мертвых.

Нет ни одного дела лучше великодушия, добродеяния и кормления. Раздача пищи — основа всякой человечности и всякого великодушия.

Великодушие лучше всех дел,

Великодушие из обычая пророка.

Два мира несомненно будут за великодушным.

Будь великодушным и два мира — твои.

Если кто из богатых пожелает, чтобы его уважила грамота государя, чтобы люди были к нему почтительны, называли „староста“ и „хозяин“, раскидывай ежедневно скатерть для хлеба. Все, кто пользуется славой в мире, по большей части получили ее, раздавая хлеб. Человека-скупца, скрягу попрекают и на том и на этом свете. И в преданиях приведено: „Скупой не войдет в рай“. Во все времена, при неверии и при исламе, не было и нет лучшей добродетели, чем раздача пищи. Да вознаградит всевышний всех великодушных по своей благости и щедрости!

Глава тридцать шестая.

О вознаграждении достойных слуг и рабов.

Всякого из слуг, кто совершает свою службу достойным образом, следует вовремя обласкать и вознаградить. Всякого, кто совершил проступок без необходимости на то, или по ошибке следует |118| наказать по размеру его проступка, чтобы увеличить охоту рабов к службе; страх преступников усилится и все дела пойдут надлежащим образом.

Рассказ. Один мальчик-хашимит[235] нанес обиду какому-то собранию людей; те пошли к отцу и пожаловались на него. Отец захотел его наказать. Мальчик сказал: „О, отец мой! я совершил проступок, но ведь у меня не было рассудка. Ты меня не наказывай, рассудок у тебя“. Отцу это понравилось, и он простил его.[236]

Рассказ. Хордадбех[237] рассказывает: царь Парвиз разгневался на одного из своих приближенных, заключил под стражу. Никто не осмеливался приходить к нему за исключением музыканта Базида[238] (Базейда?). Тот каждый день носил ему пищу и питье. Парвизу сообщили. Он сказал Базиду: „Как ты смеешь заботиться о лице, которое находится у нас под стражей? Разве не знаешь, когда мы на кого-нибудь гневаемся и заключаем под стражу, тому не следует иметь средства к существованию“. Сказал: „О, шах! то, что ты оставил ему, больше того, что я делаю для него“. Спросил: „Что я ему оставил?“ Ответил: „Жизнь, а она лучше того, что я посылаю ему“. Царь сказал; „Славно! Прощаю его ради тебя“.[239]

Рассказ. Таков был обычай в роде Саманндов:[240] когда кто-либо говорил перед ними речь или показывал талант, который им нравился и у них вырывалось восклицание: „Славно!“, немедленно казначей давал тому лицу тысячу дирхемов, а цари — хосрои превосходили других государей в правосудности, благородстве и великодушии, особенно Нуширван Справедливый.

Рассказ. Передают: однажды Нуширван Справедливый сел на коня и отправился с приближенными на охоту. Проезжая по окраине одной деревни, он увидал девяностолетнего старика, который сажал в землю дерево — грецкий орех. Нуширван удивился, ибо только становясь двадцатилетним грецкий орех приносит плоды.