Сосед - Татьяна Александровна Шумкова

уж точно никогда не забудет. Алена провела ладонью по губам, почувствовав на них кровь, и посмотрела на Шубина также с ненавистью. Но он только нехорошо усмехнулся. Казалось, это и была его цель, чтобы у нее не осталось никаких иллюзий.

Он снова вернулся в кресло, уселся, широко расставив ноги при этом. Расстегнул на груди рубашку.

- Давай, поторапливайся. А то я могу и передумать.

Алена резко развернулась и бросилась к выходу, но уже возле самой двери также внезапно остановилась. Уйти сейчас, для нее было сродни самоубийству. О надежде увидеть сына можно будет забыть навсегда. Понимая это, она буквально взвыла, обрушив сжатые кулаки на твердую поверхность, а затем прижавшись к ней всем телом. Но, потом, собрав всю свою волю, отлепилась от двери, вновь развернулась и медленно пошла обратно. Остановившись прямо напротив Шубина, Алена начала раздеваться, глядя на него с еще большей ненавистью. И уже не сомневалась – муж ее не остановит и не скажет, что все это просто неудачная шутка. Он же смотрел на нее с насмешкой, чуть прищурив при этом глаза. Значение этого взгляда читалось без труда – тебе некуда деваться, будешь делать то, что я прикажу. Дрожащие руки не слушались ее, но Алена продолжала расстегивать пуговицы на блузке.

- Когда-нибудь, ты об этом сильно пожалеешь, - произнесла она сквозь слезы.

Шубин, щелкнув зажигалкой, прикурил сигарету, сильно затянулся и проговорил, наблюдая за ее действиями:

- Ты даже не представляешь, насколько я пожалел, когда узнал, что женился на потаскухе.

Алена стояла какое-то время, полностью обнаженной перед ним, а он просто смотрел на нее, продолжая курить. И вдруг она увидела что-то такое в его глазах, мелькнуло и исчезло. Будто отголоски того, как когда то он смотрел на нее. Но Шубин вскинулся, выпуская дым сквозь неплотно прикрытые губы, как бы избавляясь от последних скудных воспоминаний и остатках каких-то чувств к ней, безусловно, еще живших в нем и возможно даже в какой-то мере болезненных для него. И тут до Алены дошло, зачем Шубин ее позвал сюда. Да все просто, избавиться от всего этого, ненужного, как он считал, теперь для него. И дальнейшие его действия и слова только подтвердили правильность ее догадки.

- Поспеши милая, я ведь могу и передумать. Кто знает, может больше и не отвечу на твой звонок. В нашем городе полно шлюх.

Алена медленно подошла к нему почти вплотную и, опустившись на колени, стала расстегивать ремень на его брюках все еще дрожащими и непослушными пальцами. Александр откинулся поудобнее в кресле, прикрыв при этом глаза. Ее же движения были неуверенны, неубедительны и явно неловки, что видно ему совсем не понравилось. Он вдруг выпрямился и, схватив ее за волосы, заставил поднять голову и посмотреть на него.

- Мне тут детский сад не нужен. Или ты делаешь все как надо, или уматывай. – А потом помог ей, продолжая держать ее голову и буквально нанизывая на себя, отчего Алена чуть не задохнулась, и крупные слезы потекли из глаз.

- Привыкай милая, - он снова закрыл глаза, но ее волосы при этом не выпустил.

На следующее утро она просыпалась мучительно, медленно открывая глаза. Шубина уже рядом не было, и она откровенно про себя поблагодарила бога. Хотя, бог в эту безумную ночь явно ее оставил. Алена попыталась подняться, но тут же рухнула обратно на постель. Все тело болело, будто ее избили. А возможно так и было. Теперь она уже во все могла поверить. А не помнила до конца, все, что было этой ночью, только потому, что в какой-то момент, не выдержав всего происходящего, просто хватила полстакана водки, и возможно только это ее и спасло от того, чтобы не свихнуться. А сойти с ума было от чего.

Если бы кто-нибудь когда-нибудь раньше только намекнул, что Александр будет обращаться с ней, так, по скотски, она бы плюнула этому человеку в лицо. Но в эту ночь он именно так и вел себя. Планомерно и методично втаптывал ее в грязь, убивая на корню остатки хоть малейших иллюзий по отношению к нему. Делал практически все, что ему вздумается.

Подтянув на себя одеяло, она увидела на простыне кровь. Это была ее кровь. И, несмотря на сильную, раскалывающую ее на части, головную боль, она сразу все вспомнила. Как в какой-то момент Шубин повернул ее на живот и прижал ее голову лицом вниз к кровати так сильно, что она едва не задохнулась. Полностью дезориентированная его действиями, Алена не сразу поняла его намерения. До нее дошло только в тот момент, когда острая боль буквально пронзила ее там. Он сделал это почти без всякой подготовки. Возможно, намеренно, а возможно уже просто ничего не соображал, потому что продолжал пить на протяжении всей ночи. И она закричала, пытаясь оказать хоть какое-то сопротивление. Но у нее ничего не получилось. Шубин держал ее крепко. А потом она молила бога, чтобы только поскорее все закончилось. Каждое его движение, каждый новый толчок приносили невероятную боль, казалось, ее просто сейчас разорвет на части. Она продолжала плакать, умоляла его остановиться. Ей было не до демонстрации своей гордости. Но он конечно не слышал ее.

Он вообще уже тогда ничего не слышал и не чувствовал. А просто планомерно шел к своей цели. А цель была ясной: не оставить камня на камне от того, что было раньше между ними. Убить все чувства в себе и в ней и, похоже, у него это отлично получилось. Алена ненавидела его сейчас, всем сердцем. Шубин поставил жирную точку, она же с ним согласилась. Это был уже не ее муж. Он явно перешел черту. Теперь начинался новый этап их отношений. Совсем других отношений…

Алена кое-как встала, умылась и с трудом одевшись, поспешила уйти из этой квартиры, предполагая, что никогда сюда не вернется. Но она сильно ошибалась. Ей еще много раз придется побывать в ней и, как говорит Шубин, хорошо постараться. Потому как он действительно не шутил, говоря, что ей надо ему угодить, чтобы увидеть сына.

Она это быстро уяснила. Шубин был хороший учитель. Когда Алена все же отправилась после этой страшной ночи к нему домой в надежде увидеть Максима, ей снова не открыли и на ее звонки Шубин даже не думал отвечать. Она, как раненный зверь выла, бродила вдоль длинного забора и колотила по закрытой двери, но никто так и не сжалился над ней.