Елизавета Федоровна - Дмитрий Борисович Гришин

Елизаветы слушателями становились гости – друзья или родственники, но такие публичные чтения устраивались, как правило, в других резиденциях, особенно в загородном Ильинском. В генерал-губернаторском доме не было условий для проживания гостей, а подобный досуг требовал нескольких вечеров, занятых неторопливым, вдумчивым погружением в книгу.

Когда Сергей читал, Елизавета, слушая его, могла заниматься каким-либо творчеством. Чаще всего она рисовала. Если имелись другие слушатели, то некоторые из них тоже брались за кисти и краски. Это гармоничное сочетание искусств создавало какую-то особую романтическую атмосферу, переносящую в мир мечтаний, иллюзий, чувств. Впрочем, реальность никуда не исчезала – наоборот, написанные акварели часто предназначались для благотворительных лотерей в пользу неимущих.

Не ослабевал интерес и к художественной литературе. Круг любимых авторов оставался прежним – в основном русская классика, дополненная писателями недавнего прошлого. Сергей с удовольствием познакомил жену с «Князем Серебряным» А. К. Толстого, но вот произведения высоко ценимого Достоевского из числа читаемых вслух исключались – они слишком сложные и тяжелые для такой подачи. Лучше послушать, что написал популярный В. В. Крестовский, или познакомиться с французским романом П. Бурже о Древнем Риме. Впрочем, современным авторам Елизавета предпочитала прежних, считая их произведения «более чувствительными».

Еще интереснее было, когда дома устраивалась встреча с кем-нибудь из известных исследователей – историками или этнографами – и те рассказывали о своих открытиях. Такое случалось редко, но всегда производило большое впечатление. 4 мая 1893 года (правда, днем, а не вечером) с лекцией для семьи и гостей генерал-губернатора выступил известный путешественник П. Я. Пясецкий, поведавший о Закаспийском крае и Самарской губернии. Свое увлекательное повествование он сопровождал собственными акварелями, на которых запечатлел панораму Каспийской железной дороги, виды Амударьи, памятники Самарканда и Бухары. Сколько же удивительного таила в себе огромная и могущественная Империя! Сколько же интересного было в ее настоящем и прошлом! В феврале 1901 года также, по-домашнему, хозяева и приглашенные внимали лекциям знаменитого профессора истории В. О. Ключевского. О древнем Киеве, о возвышении Москвы… Ключевский восхитил профессионализмом, эрудицией и талантом рассказчика. А когда разговор с историком продолжился за чаепитием, он открылся и как умный собеседник. Конечно, Елизавета далеко не все понимала в этих беседах и лекциях (было много непонятных терминов, незнакомых названий и имен), но она тянулась к ним, постоянно открывая для себя уже давно полюбившуюся страну.

* * *

Постепенно в домашних заботах все большее место занимал вопрос о племянниках. Лишившиеся матери, Мария и Дмитрий подолгу жили в семье дяди Сергея и тети Эллы, доставляя ей заметную отраду. Но вскоре случилась беда. Она подкралась незаметно, коварно, нанеся свой ужасающий удар по самому дорогому, самому неприкосновенному. Вначале казалось, что раннее вдовство Павла, его кошмарная драма, которой так горячо сопереживал Сергей, еще прочнее соединит двух братьев, всегда шедших по жизни рука об руку. Но время и обстоятельства службы постепенно отдаляли их друг от друга, несмотря на постоянную доверительную переписку. Когда не состоялась задуманная помолвка Павла с одной из английских принцесс, его личная жизнь вдруг резко переменилась. К тому времени он уже близко сошелся с очаровательной женщиной Ольгой Пистолькорс, в девичестве Карнович, женой адъютанта Великого князя Владимира. Последний, кстати, был сам неравнодушен к красивой супруге своего подчиненного. Павла же ее чары пленили полностью. Вспыхнул бурный роман, продолжавшийся восемь лет и наделавший в свете немало шума.

Сергей тревожился, беспокоился за брата: «Ты должен одно знать, что любовь моя и дружба к тебе неизменны, но душа моя истерзана во всех ее самых святых чувствах… Сохрани и вразуми тебя Господь святыми молитвами Мама и Аликс». Дошло и до серьезных объяснений: «Я в разговоре с тобой все решительно сказал – я думаю, что ты не можешь меня обвинить в узкости взглядов – я смотрю прямо с человеческой точки зрения, но есть положения, которых я допустить не могу, – именно твой случай… Конечно, это хороший урок, но он не должен был быть – тысячу раз не должен. Пока я не узнаю от тебя финала, не будет в душе моей ни мира, ни спокойствия, – да, ты должен это знать. Только во мне ты можешь найти опору и всегда, и во всем найдешь, ведь это правда!» Казалось, на какое-то время увещевания помогли. Но того, что произойдет затем, Сергею не могло присниться и в самом страшном сне.

Будучи матерью троих детей, Ольга сумела добиться развода и в сентябре 1902 года обвенчалась с Павлом в греческой церкви в Италии. Разразился грандиозный скандал. Николай II, возмущенный столь откровенным вызовом традициям и закону, занял крайне жесткую позицию – Высочайшим повелением Великий князь Павел Александрович лишался званий, отчислялся со службы и терял право на въезд в Россию. Над его детьми учреждалась опека.

В лице дяди Сергея император сразу нашел безоговорочную поддержку. Почти год спустя после злополучной свадьбы в их переписке по этому вопросу сохраняется полное согласие: никаких уступок, необходимо проявлять твердость, отказ Павла от условий свиданий с детьми ничего не меняет. Он посягнул на устои, обманул Государя, затронул честь семьи. Какой позор, какая беда!

Но это лишь видимая часть трагедии. Брат «отступника» в Москве был потрясен и подавлен случившимся, как никто другой. За его внешней принципиальностью скрывалась невыносимая боль, доводящая до отчаяния. Порой он даже отказывался верить в реальность. «Кажется, что это ужасный кошмар, и он скоро пройдет», – пишет Сергей другу Константину в один из дней того страшного октября. В глубине души он жалел своего «дорогого Пица», пытался его оправдать, но убедительного оправдания не находилось. Разделяя подобные чувства, Елизавета глубоко переживала за мужа и подобно ему не находила покоя. «Бедный Павел настолько ослеп, что считает, что исполнил свой долг и успокоил совесть, женясь на столь порочной и безнравственной женщине, – напишет она вдовствующей императрице. – А его прочие первостепенные обязанности по отношению к Государю и стране!..Сергей совершенно убит. Такое бесчестие страшнее смерти! В такое время – это ужасное пятно на нашей семье!..Одна беда за другой, и кажется, что им не будет конца, и никакого просвета впереди. Ощущение такое, словно ты в тумане и вокруг камни, о которые ты спотыкаешься на каждом шагу».

Время сгладит самые острые углы, постепенно восстановится былое доверие, возобновится откровенная переписка, но глубокую трещину уже никогда не удастся заделать. Только молитвы, свои и ближних, помогли тогда не сломиться, выстоять, достойно вынести тяготы жизненного пути. Однако нельзя было забывать и о земном. Как это ни ужасно, в своем поступке Павел не остановился перед, казалось бы, совсем непреодолимым препятствием – судьбой собственных детей. Несчастные полусироты теперь лишались отца. Дочери было двенадцать лет, сыну только что исполнилось одиннадцать. Что