Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 1. Ольга Леонардовна - Татьяна Васильевна Бронзова

момента. Первый – это Мария Федоровна Андреева, столь неожиданно объявившаяся на набережной. Причем она так часто встречалась им во время прогулок по городу, что Чехов не мог не пригласить ее в конце концов в гости. И Андреева, конечно же, не преминула приехать. Если ранее во время вечеров в доме Чеховых блистала своими романсами Ольга, то в этот раз отличилась и Андреева. Голос у нее был не сильный, но нежный и какой-то обволакивающий, в дополнение к ее красоте. Она имела успех, и Маша даже приревновала ее к Букишончику.

– Ты подумай, как он на нее смотрит, – сказала она Ольге. – Это просто какое-то поросячество с его стороны. Скажу Антоше, чтобы больше ее к нам не приглашал.

Лилина, вероятно, тоже слегка приревновала своего мужа, так как неожиданно произнесла:

– Очень жаль, что у вас, Мария, голос такой слабенький. С возрастом такие голоса обычно исчезают.

– По-моему, ты преувеличиваешь, – защитил актрису Станиславский.

– Ничего я не преувеличиваю. С возрастом, мой дорогой, пропадает всё: и красота, и голос! – уверенно сказала Лилина, и на это уже никто ей не мог возразить.

Ольгу порадовала такая женская солидарность против Андреевой, но главное – ее успокоило то, что в тот же вечер у них появился Горький, и когда все стали расходиться по домам, вызвался проводить актрису до гостиницы. Может, она только для встреч с ним и приехала сейчас в Ялту? Возможно, их первое знакомство во время гастролей теперь имеет какое-то скрытое для всех продолжение?

Вторая неприятность – это неожиданное появление Веры Комиссаржевской, первой исполнительницы роли Нины Заречной в «Чайке» на петербургской сцене Александринского императорского театра.

– Она всегда была влюблена в брата, – поведала Маша. – Добивалась его. Я точно не могу сказать, было ли у них что-нибудь, но она до сих пор постоянно шлет ему письма. Может, еще надеется?

Комиссаржевская остановилась в Массандре, о чем тут же сообщила Чехову, и он через несколько дней ранним утром отправился к ней. Ольга очень нервничала. Она опять ревновала. Ведь пока ее отношения с писателем оставались на том же уровне. Мило, и всё! Никаких объятий, никаких поцелуев! Но ведь она ему нравилась! Ольга чувствовала это. Почему же он все время держится на расстоянии? Может, потому, что они вообще не бывают одни? Вокруг них всегда люди.

Вернулся он от Комиссаржевской поздно вечером, когда уже все небо было покрыто звездами. Ольга с Машей, обе в открытых сарафанах, сидели на скамеечке в саду. Легкий теплый ветерок, напоенный ароматами цветов и морской свежести, обвевал их чуть загорелые лица, а в кустах вовсю распевали цикады, создавая всей этой красоте музыкальный фон.

– А что, у твоего брата действительно было много любовниц, как об этом болтают? – спросила Ольга.

– Много. В основном художницы, писательницы, актрисы. Я, между прочим, со многими остаюсь дружна до сих пор.

– А он?

– А что он? Его отношения с ними тоже уже переросли в дружеские. Как Астров говорит в «Дяде Ване»: «Женщина может быть другом мужчины лишь в такой последовательности: сначала приятель, потом любовница… а затем уже друг!»

– Да, видать, у твоего братца был большой опыт в этом, – вздохнула Ольга.

И тут послышался цокот копыт по дороге, звуки остановившейся коляски, затем скрипнула калитка и на аллее показалась темная высокая фигура писателя.

– Ну что? Как провели время с актрисой из Петербурга? – иронично спросила Ольга, когда эта фигура приблизилась. – Жениться не надумали? Хотя учтите, сырость Петербурга вам явно не пойдет на пользу.

– Да уж, братишка! Актриса из Москвы против актрисы из Петербурга имеет преимущества хотя бы в климате!

– Какие же вы обе злыдни, – засмеялся Чехов.

– А тут без тебя Станиславский с женой приезжали, – сообщила Маша. – Лилина прелестно пела с Ольгой на два голоса. Ждали они тебя, ждали, да так и уехали.

– Ну а я задержался потому, что сначала Вера Федоровна выманивала у меня для себя новую пьесу, которую я, кстати, никак не могу начать…

– И неужели у нее получилось выманить? – воскликнула Ольга.

– Да нет, – улыбнулся Чехов. – Ведь пьеса обещана уже другому театру, а роль одной из сестер – другой актрисе.

– У вас хорошая память, – удовлетворенно улыбнулась Ольга. – И что, если не получилось выманить пьесу, она решила выманить тогда себе самого автора?

– Почти, – хитро прищурившись, доложил писатель. – Мы ели в ресторане морских ежей и запивали их чудным вином…

– О да! В Массандре подают самое чудное вино, – произнесла Ольга, и в ее голосе почувствовались нотки ревности, которые ей трудно было сейчас скрыть. – Помню, как мы с вами лазили там по винным погребам в мой первый приезд.

Тут уже пришла очередь возмутиться Маше.

– Значит, пока я в поте лица продавала Мелихово, вы тут по винным погребам разгуливали? Вы настоящие поросята! А меня туда свозите? Я там, кстати, еще ни разу не была.

– Да хоть завтра! – отозвался брат.

– И твоя Комиссаржевская тоже с нами будет?

– Нет, сестренка. Она как раз завтра уезжает. И потом, никакая она не моя, – взглянул на Ольгу писатель и весело добавил: – А не пора ли вам, девочки, спать? Уже первый час ночи, кажется.

⁂

На следующий день, после того как Маша с Ольгой вернулись с утреннего купания и позавтракали, Чехов исполнил свое обещание и повез их в Массандру. Кроме осмотра местности Маша непременно захотела побывать в винных погребах, выбрала там пару бутылок хорошего вина, и теперь они спешили домой.

– У нас сегодня на обед готовится крольчатина, и это красное вино будет в самый раз, – говорила Маша на обратном пути. – Заранее предвкушаю удовольствие!

– Ольга, а хотите завтра поехать со мной на дачу в Гурзуф? – неожиданно предложил Чехов.

– Очень хочу. Маша говорила, что дом стоит прямо на берегу моря. Это чудесно!

– Не совсем на берегу, а скорее возвышается над берегом моря, и спуск к воде довольно крут, – улыбнулся Чехов.

– Но это не страшно. Там ступеньки в скале вырублены, – радостно сообщила Маша. – Скалы эти, кстати, остатки Генуэзской крепости! Представляешь, какие древние! У нас там даже собственная маленькая бухта с этими скалами. Я тебе всё покажу.

– Нет, дорогая сестренка. Ты останешься с матерью. Я пару недель должен отдохнуть ото всех и начать писать пьесу.

– Значит, мне нельзя, а Книпшиц можно?

– Надо же ей показать дачу. Надеюсь, она найдет, чем заняться, чтобы не мешать мне писать.

– Конечно. Я буду весь день проводить на море, – радостно сообщила актриса. – Клянусь! Я не буду вам мешать, писатель!

Маша только удрученно вздохнула. Она не перечила