Из Бобруйска в Сомали - Андрей Валерьевич Скоробогатов

Блин, пока писал, не уследил за временем. Пропустили с Фёдором вечернее построение. Ну и ладно. Влетит – так влетит, дёргаться уже поздно. Сидим пишем дальше…

Глава 16. ДЕНЬ ЗОЛОТОГО КАРАСЯ

День восемьдесят третий

Сегодня День золотого карася (ДЗК). Наступает этот день, когда старшим до приказа на демобилизацию остаётся сто дней. В этот день старослужащие и караси меняются местами. Карасям разрешается:

курить в туалете;

пить чай в бытовке;

валяться на шконарях;

смотреться в зеркало;

читать любую литературу;

включать на магнитофоне ту музыку, которая нравится;

тягать железо в спортуголке и болтаться на турнике;

пробивать лосей и пряников старшим;

прокачивать их (1! 2! 1,5!);

отжимать у старших ремни и ходить в них, спустив под клапаны карманов кителя, взамен отдавая свои с фразой «Смотри, чтобы бляха была как зеркало! Чтобы в её отражении бриться можно было!»;

говорить, например: «Эй, Рыжий, подойдёшь потом на лося! И давай без напоминаний!»;

ходить с сигаретами за ушами, со сдвинутыми на затылок кепками и поднятыми воротниками;

вести строй на камбуз, заставляя старших петь песни и идти строевым шагом, подгоняя и крича на тех, кто делает это плохо;

подходить к старшим, сидящим на баночках (табуретках) со словами «Хули сидим? А ну, уебались на шконари!»;

отрывать старшим пуговицы, если они не застегнуты, давать по шее, если хуёвый кантик, отрывать и заставлять перешивать подшиву, если она грязная…

Вот краткий список вольностей, которыми мог воспользоваться любой карась.

В роте охраны ДЗК был на день раньше, чем у нас. Связанно это с тем, что наши старшие не хотели нам его организовывать, ссылаясь на то, что мы и так оборзевшие в край и никаких праздников не заслуживаем. Но традиции есть традиции, и их надо соблюдать, тем более если это морские традиции и ты матрос. О том, что у нас проводится такое массовое мероприятие, я узнал случайно, потому что мы почти не выползаем из строевой. Сидели работали и как раз затронули тему Дня золотого карася. Я сначала подумал, что это совершенно бесполезное и ненужное мероприятие. Но потом понял внутренний смысл и для старших, и для младших:

Старшие могут вспомнить себя, когда они были карасями.

Младшие могут представить хотя бы на 10%, каково это – быть старшим.

Самое интересное – посмотреть, кто как будет себя вести, поменявшись ролями.

В общем, в этот день в роте творились, что называется, «полный рассос и блядство». Сложно было поверить в то, что сегодня можно было делать всё то, чего раньше делать было нельзя. Зла на старших я не держал, мстить было не за что, поэтому вдоволь пил чай, слушал музыку и немного потренировался в спортуголке. А вот наблюдать за сослуживцами было весело. Кто-то пускался во все тяжкие, делая всё, что только было можно из дозволенного. Тут, конечно, есть тонкая грань – можно заиграться и напороть косяков. Именно так и произошло. Несколько парней из нашего призыва настолько увлеклись, что попутали берега, чрезмерно прокачав и нахамив старшим. Старшие пыхтели, но не сказали ни слова, однако по их глазам легко читалось: «Что ж вы делаете, суки? В полночь праздник закончится, и пиздец вашим тыквам…»

Вечером мы, строевики, решили скинуться на лимонад, но его в чепке быстро разобрали. Остался лишь квас. Выбирать не приходилось – взяли с Фёдором двухлитровую бутылку. Притащили её в строевую и бросили в ведро с холодной водой. Когда квас более-менее остыл, открыли и разлили его по кружкам. Выпив махом по две кружки, мы прикончили бутылку. И тут произошло то, на что мы не рассчитывали: мы захмелели. От этого начали прямо-таки борзеть на глазах и вести себя весело и дерзко по отношению к нашим старшим и к тем, кто приходил в строевую. Конечно же, нас быстро отпустило, так как квас не водка и не пиво, но было очень неожиданно так сильно ощутить на себе влияние 1,2% алкоголя. Конечно же, решили сходить ещё за бутылкой, которую мы прикончили так же быстро, как и первую.

Похожим образом однажды мы ощутили на себе влияние кофе. Была очередная дикая запара по работе, и командир угостил нас растворимым напитком из своих запасов. Это был обычный кофе, без каких-либо претензий, но на очистившийся от всяких шлаков и возлияний организм он лёг довольно крепко. Нас штырило несколько часов так, как никогда раньше. Производительность и болтливость повысились раза в три. Мы только потом поняли, что это от кофе, по бешеной пульсации наших сердец.

День восемьдесят четвертый

Вчера так и не написал всего, что хотел. Серёга не разрешил сидеть в строевой. Я сильно напрягся по этому поводу, но потом, когда стоял на раздаче в столовой, понял – это мне дано для того, чтобы я научился не париться по пустякам, а спокойно стоял в столовой и радовался жизни. Как только я перестал париться, всё встало на свои места.

Сейчас я сижу слушаю свои любимые песни группы Soulfly и пишу этот текст. Настроение отличное, за окном солнце! И всё это после плотного обеда: салата, горохового супа, плова, компота.

За обедом я вытащил из плова всё мясо и ел один рис. Так оказалось гораздо вкуснее. Решил воздержаться от мяса, попробовать, каково это. В наших условиях принять такое странное решение было непросто, потому что еда = энергия; к тому же избавляться от мяса надо было без палева.

С поварами у меня всё схвачено – они в курсе, что я не ем мяса, и если не забывают, то делают отдельную порцию без него. Но с дежурными не всегда всё гладко. Когда они замечают, что я прошу порцию без мяса, кричат:

– Скоробогатов, ты что, охуел? Ты чем-то отличаешься от других?

Устав от этих ежедневных возражений, я как-то ответил одному из старших:

– Передаю свою порцию мяса в твою пользу!

Недопонимание моментально исчезло. А дежурный по роте Дима Иванов, увидев это, сказал с широкой улыбкой, показывая на меня пальцем:

– Он знает что-то такое, чего не знаем мы!

Я улыбнулся. Мы поняли друг друга.

Пока ел, думал: ведь наверняка в тюрьмах или ссылках были люди, которые по каким-то своим убеждениям не ели мяса. И уж если они там