Террор: вдохновители и исполнители (Очерки о подрывной деятельности ЦРУ в Западной Европе) - Эдуард Васильевич Ковалев

видный деятель Испанской социалистической рабочей партии, пользующийся в ней репутацией специалиста по военным вопросам и вопросам безопасности, отмечал, что для «батальона испанских басков»» характерен тотальный террор, поражающий свои жертвы без разбора. Это настоящие гангстеры, члены особой мафии, ставящие перед собой задачу распространить на всю Испанию волну ужаса и страха, нагнетать напряжённость как бы по спирали, — подобно тому, как это происходит в других странах Западной Европы. К таким ультраправым террористическим группировкам кроме «батальона испанских басков» относятся так называемые «групос армадос эспаньолес» («испанские вооружённые группы»), группа «антитеррорисмо ЭТА» («контртерроризм против ЭТА») и некоторые другие. До сих пор точно не известны ни имена их настоящих руководителей, ни личный состав, ни способы или пути их финансирования и снабжения оружием.

Организованные ультраправыми террористические акции исчисляются десятками. Здесь и нападение на «Клуб друзей ЮНЕСКО» в Мадриде в начале февраля 1980 года, и покушения на активистов левых организаций в январе — феврале того же года, и налёт на штаб-квартиру правившей тогда буржуазной партии Союз демократического центра в провинциальном центре Вальядолиде, и поджоги в Мадриде и других городах газетных киосков, редакций левых газет.

СМИРИТЕЛЬНАЯ РУБАШКА ДЛЯ ИСПАНЦЕВ?

Конец 1980 — начало 1981 года выдались в Испании на редкость напряжёнными в политическом отношении. Резко возросло недовольство неспособностью правительства Адольфо Суареса преодолеть экономический кризис, покончить с терроризмом, решить вопросы автономии национальных районов Испании. А. Суареса, немало сделавшего для ликвидации франкизма как системы, часто подвергали острой критике с противоположных позиций — и справа и слева. Тому есть своё объяснение. На первом этапе демонтажа франкистской диктатуры, до наступления 1980 года, четыре наиболее крупные и влиятельные партии страны: правящий Союз демократического центра (СДЦ) во главе с А. Суаресом, правый Народный альянс и две левые оппозиционные — испанская социалистическая рабочая и коммунистическая партии — предпочитали действовать совместно по важнейшим вопросам политики и экономики страны. Они были согласны в необходимости ликвидировать наиболее одиозные стороны прежней фашистской диктатуры, демонтировать систему франкизма. После того как была разработана и одобрена на референдуме новая буржуазно-демократическая конституция, избран парламент, созданы выборные органы власти на местах, на очередь встали вопросы, связанные с определением конкретных путей и форм развития буржуазной демократии в Испании, а это привело к отказу партий от принятого прежде молчаливого перемирия, на первый план выступили интересы тех классов и слоёв населения, которые представляли эти четыре партии, каждая из них предлагала испанцам по-своему решать наиболее острые проблемы страны, и направленность этих ответов была зачастую в корне противоположной.

Обострились не только межпартийные разногласия, нарушилось единство в правящем Союзе демократического центра, который и до этого представлял собой сложный конгломерат различных политических течений либерально-демократического толка, соперничавших друг с другом внутри СДЦ. Христианско-демократическое, правое крыло партии подвергло А. Суареса жестокой критике, обвинив его в «популизме», заигрывании с массами, подражании курсу бывшего президента Аргентины Хуана Перона, стремившегося в своё время привлечь на свою сторону народные массы путём проведения отдельных популярных в народе социально-экономических мероприятий. Социал-демократическое течение в СДЦ, стоявшее несколько левее центра, напротив, критиковало А. Суареса за «медлительность, колебания и непоследовательность», проявляемые при осуществлении демократических положений испанской конституции.

Как иногда бывает в политике, разногласия сфокусировались вокруг важного, но в общем-то частного вопроса: разработки нового закона о взаимоотношениях супругов, который разрешал запрещённый до тех пор в Испании «развод по взаимному согласию». За его принятие высказалось социал— демократическое течение внутри СДЦ, а также партии левой оппозиции — социалисты и коммунисты, против — христианско-демократическое крыло СДЦ и все правые и крайне правые политические группировки. В СДЦ и в правительстве А. Суареса возникла угроза раскола, и дискуссия в правящей партии приобретала всё более острый характер по мере приближения партийного съезда, намеченного на конец января 1981 года. Против премьер-министра выступили более 700 из 1800 делегатов предстоявшего съезда СДЦ. 29 января А. Суарес под давлением правых решил покинуть пост председателя правительства.

Через несколько дней съезд избрал его преемником бывшего заместителя премьер-министра Леопольдо Кальво Сотело, пользовавшегося симпатиями христианских демократов. Новый глава правительства обещал принять во внимание требования правых при подготовке новой правительственной программы. Но этот явный сдвиг вправо на вершине власти не удовлетворил тем не менее осмелевших ультрареакционных заговорщиков, связанных с «бункером» и давно лелеявших мечту одним ударом «избавиться от предателей франкизма». Благо уже в течение нескольких месяцев крайне правая печать энергично вела пропагандистскую кампанию против буржуазнодемократического строя, подстрекая к вооружённому выступлению против правительства, «продавшегося марксистам».

Особо отличалась газетёнка «Алькасар», фактический орган Ассоциации бывших франкистских фронтовиков. Она открыто писала, что «правительство изменников» будет отстранено от власти, когда «зацветёт миндаль и начнёт улыбаться весна», используя, таким образом, в качестве лозунга эту строфу из гимна испанских фашистов. «Испании вновь нужна твёрдая рука», — изо дня в день твердили авторы комментариев в «Алькасаре». Эта идея внедрялась и в мировую печать. 15 февраля 1981 года «Нью-Йорк таймс» в обширной статье предрекала «поворот вправо» в Испании.

И вот наступил, пожалуй, самый драматический день в современной истории Испании — 23 февраля 1981 года. Ничто, казалось, не предвещало чрезвычайных событий; на вечернем заседании конгресса депутатов — нижней палаты парламента — должно было состояться утверждение новым главой правительства Кальво Сотело; сомнений в исходе голосования не было: СДЦ обладал большинством депутатских мандатов. Пробило б часов вечера — чинная парламентская дискуссия шла обычным чередом. И через несколько минут вдруг настоящий взрыв: широко распахиваются двери, ведущие в зал заседаний, и взорам парламентариев и министров предстают вооружённые автоматами и ручными пулемётами гражданские гвардейцы (одно из полицейских формирований в Испании), которые «занимают позиции» у входов и у парламентской трибуны. Депутатам кажется, что парламент взят штурмом. Это впечатление подкрепляется поведением налётчиков: их главарь подполковник Техеро Молина, известный своими профранкистскими симпатиями, «для Острастки» делает несколько выстрелов в воздух и без церемоний приказывает всем лечь на пол. Гражданские гвардейцы грубо понукают неподчиняющихся; часть депутатов охватывает замешательство, кое с кем (ведь среди них и женщины) случились обмороки и нервные припадки; самые хладнокровные, стараясь не привлекать внимания ворвавшихся путчистов, прячут документы и записные книжки с адресами и телефонами друзей в укромные места на скамьях парламента. Техеро Молина, размахивая пистолетом, объявляет с трибуны, что гражданские власти низложены. Вскоре, говорит Техеро Молина, в парламент прибудет «важный и компетентный представитель вооружённых сил», который «объяснит, что делать дальше». Подполковник-путчист приказывает «изолировать» Адольфо Суареса и находящихся в отставке заместителя председателя правительства генерала Гутьерреса Мельядо и министра обороны Родригеса Саагуна, а также руководителей социалистической и