Полуночная земля - Евгений Шпунт

Леу ерзала на скамье, теребила рукав платья и даже не отваживалась поднять взгляд, чтобы еще раз осмотреться. Ей казалось, что все проходящие мимо смотрят на нее. И хорошо бы если бы просто смотрели, но ведь они, конечно, косятся с презрением и не понимают, что эта возомнившая о себе девица расселась тут, когда все остальные чем-то заняты, и вообще, ей здесь не место.

Ну где Найта⁈ Проспала она, что ли?

Леу наконец решилась оглядеться вокруг, и тут же столкнулась взглядом с фаэйри в черной одежде, который как раз остановился напротив, поправляя перехваченную ремнем стопку каких-то книг. Придворный слегка наклонил голову и улыбнулся ей.

— Пусть луна осветит твой путь, дитя. Ты уже отдохнула с дороги?

— Да… Да, благодарю, — растерянно ответила она.

Он снова кивнул ей, добавил «Надеюсь тебе понравится в Таре» и отправился дальше, а Леу почувствовала, что ей даже дышать стало легче. И чего она так перетрусила? Окинув двор взглядом она убедилась, что местные обитатели просто заняты своими делами и даже не думают глазеть на нее, осуждать или смеяться, а те, с кем Леу встречалась глазами, улыбались ей кто дружелюбно, кто просто вежливо, и наклоняли голову в знак приветствия. Все хорошо. Напридумывала невесть что, сама себя напугала. Вот же…

И Найта наконец объявилась! Леу заметила ее у самого подножия башни — та разговаривала с фаэйри из местных, высоким красавцем в зеленом с золотом кафтане. Говорил в основном он — улыбался, жестикулировал, а Найта глядела на него сначала тоже улыбаясь, потом с недоумением, а потом… плачет она, что ли?

Леу привстала со скамьи и нахмурилась. Точно — Найта плакала, спрятав лицо в ладонях, а этот тип скалил зубы, как ни в чем не бывало! Что за…?

— Эй!

Леу бросилась к ним. Найта продолжала рыдать, а красавчик услышал шаги и обернулся.

— О, еще одна, — протянул он.

— Найта, что случилось? — Леу затормошила ее. — Что с тобой? Он тебя обидел?

— Нет, совсем нет, — снова встрял красавчик. Он говорил будто нарочно медленно, подчеркивая свои слова жестами. — Наоборот, хотел удостовериться, что твоя подруга не испытывает никаких неудобств.

Леу недоуменно моргнула.

— Что?

— Ты не понимаешь? Ох, прости, я буду говорить еще медленнее.

Найта затряслась от рыданий. Леу обняла ее, стараясь успокоить, а он продолжал:

— Я всего лишь спросил, удобно ли ей в платье. Ведь вы там, в Диком Пределе, бегаете по лесам голышом и к одежде непривычны. А она принялась плакать. Я же не знал, что вы уже научились носить звериные шкуры.

Леу ничего не ответила и снова принялась утешать подругу, но красавчик не унимался:

— А, и знаешь что еще? Мы тут не едим сырое мясо. А еще мы моемся. Водой, представляешь? Вам, наверное, это все непривычно… Ведь ты не боишься воды? Нет? — а увидев, что Леу не обращает на него внимание, закатил глаза и хмыкнул: — Да, похоже эта и совсем медленно не понимает.

Она вздохнула и наконец обернулась к нему. Ладно. Надоело.

— Ну что там?

— Где? — слегка растерялся красавчик.

— Я думала, ты высматривал, есть ли у тебя хоть что-нибудь в голове. Так что, ничего нет? Совсем? Это грустно,

Он озадаченно уставился на Леу, потом стал медленно багроветь.

— Да что ты о себе возомнила, ты, дикарка? Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Мои родичи…

— Твои родичи мудры, благородны и сострадательны, — перебила она. — Раз терпят недоразумение вроде тебя. Пойдем, Найта.

И она увлекла подругу с собой. Этот тип что-то кричал ей в спину, но Леу даже не стала вслушиваться в его вопли.

Праздник

Здания белого камня, обычного и с вкраплениями крошечных кристаллов, зеленых и синих, вспыхивающих в свете луны; чистые широкие улицы, мощеные покрытыми резьбой плитами, мосты над тихой мерцающей рекой, украшенные лентами и цветами; негромкая музыка, льющаяся из окон, голоса и смех; мягкая зелень парков, где в ветвях деревьев пели невидимые птицы и сияли золотистые и белые светильники — Тара так очаровала Леу своей строгой ненавязчивой красотой, что она и думать забыла о том высокомерном типе, который довел Найту до слез. Не вспомнила о нем и под конец дня, когда вернулась из города и встретила Мартина, который и сам недавно возвратился во дворец. Как и вчера, его с самого утра отвезли через всю Тару в место, которое местные фаэйри называли Залами Знания, и отпустили только когда башня с белого сменила цвет сияния на сиреневый и синий.

— Чего им от тебя нужно? — сердито спросила Леу. — На тебе лица нет. Они что, заставляли тебя камни таскать?

— Ох, лучше бы камни, — усмехнулся он. — То расскажи им всю историю людей, то свою собственную, причем со дня, как появился на свет, и очень огорчаются, когда ты не можешь вспомнить, что делал вечером двенадцатого дня дня весны, когда тебе было девять. То разглядывают глаза через какие-то кристаллы, то режут ладонь, чтобы изучить кровь…

— Ой, — вырвалось у Леу. Она сжала руку Мартина в своей, повернула ее ладонью вверх, чтобы взглянуть. Небольшой аккуратный порез, обработанный каким-то темно-красным снадобьем, который уже начал подживать.

Он пожал плечами.

— Это все полбеды. Переживу как-нибудь. Только вот сегодня им вздумалось полюбоваться на меня без одежды…

— Совсем? — возмущенно воскликнула она. Мартин покраснел.

— Да, совсем. Я чуть сквозь землю от стыда не провалился, среди здешних мудрецов ведь и женщины тоже есть.

— Я положу этому конец, — заявила Леу, чувствуя, как ее собственное лицо заливает краска. — Каэрден с его глупыми выдумками! Скажу