Византийские церкви и памятники Константинополя - Никодим Павлович Кондаков

дворе этой церкви среди разных мраморов найдена купель[194]. Так как церковь лежала некогда как раз против входа в св. Софию, то возможно, что мы имеем здесь остатки древнейшей церкви Богородицы, основанной еще Вериною, женою Льва Макелы или Великого († 483 г.), о чем упомянуто в Нов. Юстиниана III, гл. I с указанием, что церковь эта находилась возле Великой Церкви, т. е. Софии[195]. Здесь находились мощи св. пророка Симеона, унесенные в 1204 г. в Венецию. Рядом с этою церковью видны и доселе неопределенные византийские развалины и громадные кучи мусора, а правее, на отроге холма, уходящего на северо – восток, помещаются здания Высокой Порты, занявшие место общественных зданий Византии, и улица, ведущая уже к колонне Константина, с первого холма на второй.

Из этого обзора церквей, расположенных в древности по склонам первого холма, легко усматривается, что разрушение постигло наиболее эту центральную часть города: очевидно, все подступы с моря, все окрестности дворца и самые городские кварталы были некогда богато украшены монументальными памятниками. И хотя единственным остатком их служит теперь известная колонна Феодосия с надписью: Fortunae reduci ob devictos gothos, (тaб.7) высящаяся перед входом Иени – Сераля с Востока, однако именно здесь наиболее можно рассчитывать на открытия и находки. Склоны холма прикрыли здесь по обе его стороны не одну полуразвалившуюся церковь, а в обширных огородах, с Юга окаймляющих бывший султанский дворец, откроются со временем и памятники древней Византии, павшие к подножию Акрополя. Самая местность сохранила, по – видимому, наиболее свой древний характер, благодаря самым формам холма и его спусков к морю: точный план этой местности с ее террасами, обрывами, укреплениями и искусственными субструкциями мог бы дать нам весьма ясное понятие и о древнем Акрополе и о хозяйственных службах византийского двора. Ибо, после расследований Лабарта, не остается места для сомнений в том, что византийский дворец не шел далее св. Софии на Восток; стало быть, нынешний Сераль занимает место не самого дворца, но или его служб, или присутственных мест и вообще зданий Акрополя. Приводимые Лабартом[196] тексты говорят о том, что город облегал кругом весь первый холм до моря и в древности, до Константина, имел две гавани: неорий близ нынешнего Балык – базара и гавань Буколеона; но если те же самые тексты указывают, что и самый холм был занят городом, то в этом случае должно разуметь не поселение городское, а разные здания Акрополя[197], напр., четыре трибунала (gradus), в которых раздавался хлеб беднякам, дома вельмож и членов имп. фамилии, как напр. упоминаемый в «Описании регионов» дом Галлы Плацидии, дом Марины, дочери Аркадия и пр. Те раскопки, которые были сделаны для проведения железной дороги, обнаружили[198] под Акрополем, с северо – восточной стороны, различные капители, мраморные плиты и пр., но их место нахождения еще не доказывает, чтобы и памятники, к которым они принадлежали, стояли тут же, внизу, а напротив, не на холме. Поэтому, впредь до иных расследований, мы вправе полагать, что холм, ныне занятый Сералем, его садами и террасами, был также местом, где находились и церкви: св. Димитрия, Агафоника, Динамис и иные. Уже за Софией, по сторонам Ипподрома и в связи с западными частями дворца, находились церкви: Богородицы Патрикии, Стефана (в Дафне), Апостолов, Анны, Захария, Климента, Илии, – последние более часовни, нежели церкви.

На продолжении кряжа холмов древнего Акрополя, в том месте, где он, становясь ниже, расширяется и дает место для больших сооружений, между Акрополем и Августеоном, в узле расходящихся отсюда и теперь трех путей: на ЮЗ. по Гипподрому в Буколеон, на 3. по via triumphalis, и на С. в Торг, помещаются св. София, древнейшая и единственная соборная церковь Царьграда и столь же древняя церковь св. Ирины. Замечательно, что, не смотря на все перемены, совершившиеся в столице, ее значение как собора, благодаря уже этому положению, никогда не изменялось, и осталось тоже для мусульманского Стамбула. Константин Великий построил (между 325 – 328 гг.) церковь св. Софии в виде большой базилики уже в 20-й год своего царствования на месте неизвестного языческого храма[199]. Расширенная при Констанции (между 336 – 360 гг.) церковь св. Софии соединялась с церковью Ирины, и обе церкви были окружены одним периволом или оградою. Скудость известий древнейших историков Византии причиною того, что для нас остается совершенно скрытыми все внешние и внутренние обстоятельства постройки св. Софии: почему эта церковь поставлена во 2 – м регионе близ Акрополя, какой храм был прежде на ее месте и проч. Мимоходом заметим также, что, так как, в силу своего соборного значения, св. София и получила свое посвящение не какой-либо частной, местной святыне или святому, но высшей религиозной идее, то и самое появление множества святынь в храме совершилось гораздо позднее. Церковь, видимо, не была для того предназначена, как то будет видно из дальнейшего, даже Юстинианом, и ради того одного, понадобились впоследствии многие пристройки, приделы и проч.; точно также в церкви никогда не было крипт, как в церкви Апостолов и других больших церквах. Св. София, наконец, не была специально дворцовою церковью, но патриаршею и потому главенствующею церковью на всем христианском Востоке, и называлась «матерью Империи»: во всех торжественных службах посещалась императорами, о чем и передается каждый раз особо в церемониале. О происхождении самого имени церкви скажем только впоследствии опять по той же причине: мы знаем лишь, как объясняли себе имя это в эпоху после Юстиниана, когда аллегория имени послужила основанием легенды, но решительно никаких данных не имеем для мотивировки имени в эпоху Константина Великого, кроме того общего, что этой эпохе уже было свойственно известное у Византийцев пристрастие к символизации. В самом деде, если и церковь «древняя» св. Ирины была посвящена идее мира и, всего вероятнее, по определенному случаю или мотиву, то и посвящение церкви во имя «Святой Премудрости Божией» должно было вызываться также соображениями, от нас закрытыми историей, которая всякий раз в Византии отличается плохою памятью, коль скоро дело идет о чертах духовной истории в ее раннюю эпоху.

Все исследователи, как и сами позднейшие хроникеры Византии, очевидно, смотрят, как на факт маловажный – историю церквей до Юстиниана, т. е. до 530 г., когда София сгорела во время восстания. Аноним, изданный Бандури, делает даже прямые в этом отношении ошибки. Между тем, весьма важно, сколько времени и в каком виде существовало здание Константина: известие Сократа, Кедрина и др.,