Ричард I Львиное Сердце. Повелитель Анжуйской империи - Вадим Георгиевич Устинов

Раздражение английской знати, весьма скептически оценивавшей достоинства королевского брата, вызывало не только наделение огромными владениями, но и выгодный брак – король выдал за него Изабель графиню Глостерскую. По праву жены Жан получил Бристоль и лордства Уэльской марки – Гламорган и Ньюпорт. Первым, кто возмутился, узнав об этом союзе, стал Болдуин Фордский архиепископ Кентерберийский, поскольку супруги находились в четвертой степени родства. Прелат наложил интердикт на владения Жана в Англии. Что касается светских баронов, над которыми в меньшей степени довлели церковные каноны, то они просто недоумевали – по их мнению, королевская щедрость лишь поощряла амбиции младшего брата, всегда готового на предательство.

Тем не менее называть щедрость Ричарда безоглядной все же не стоит. Король не отдал брату стратегически важных областей в центре и на востоке Анжуйской империи, ограничившись периферийной территорией – графство Мортань находилось на самом западе Нормандии, вдали от территорий, контролируемых Капетингами. Что касается Англии, то развитый административный аппарат мог эффективно удерживать Жана под контролем. За его владениями был установлен строгий надзор со стороны преданных Ричарду людей, которые занимали важные посты и в графствах Жана, и в соседних с ними. Констеблями замков также назначались ставленники Ричарда: в Глостере – Уильям Маршал, в Уолингфорде – судья Роджер ФицРенфри, брат Уолтера де Кутанса архиепископа Руанского, в Тикхилле – Осберт де Лоншан, шериф Йоркшира, брат лорда-канцлера.

Шериф Кента и Саррея, доверенный королевский слуга Генри де Корнхилл, контролировал Дуврский замок и важные порты Дуврского пролива, который французы именуют Па-де-Кале. За южными портами Саутхемптоном и Портчестером присматривал шериф Хемпшира Уильям Брюер, один из помощников юстициария. Таким образом, морская граница была на замке, сношение с врагами Ричарда было затруднено для кого бы то ни было.

Ричард, несомненно, ожидал от Жана всяческих неприятностей после своего отбытия за море. Поэтому он заранее сплел вокруг брата крепкую сеть, способную нейтрализовать его предательство. Наверное, король сумел бы настоять, чтобы Жан также отправился в крестовый поход, где он был бы у него на глазах. Однако в этом случае младший брат оказывался в опасной близости к Филиппу II Августу, и вдвоем они могли доставить Ричарду серьезнейшие неприятности – вплоть до попытки его физического устранения, чего полностью исключать было нельзя.

Крестовый поход оставался главной мечтой Ричарда и после коронации. Основной его заботой в связи с этим была все-таки не борьба с недоброжелателями, а организация автономного управления империей, чтобы та могла бесперебойно функционировать во время отсутствия короля. Он также изыскивал финансы, которых требовалось изрядное количество, и подбирал соратников, с которыми готов был отправиться в дальний путь.

За те пару недель, которые Ричард был королем, вокруг него успел сформироваться круг сподвижников. На одних он оставлял свои владения, с другими надеялся разделить славу и тяготы крестового похода. В Святую землю с королем отправлялись Бодуэн де Бетюн, воспетый менестрелями как идеал рыцаря, и Морис II сеньор де Краон, самый могущественный магнат Анжу. В поход собирались славный Андрэ де Шовиньи, отважные нормандцы – Робер II Храбрый сеньор д’Аркур и Воклен де Феррерс с сыном Генри. Готовился к отплытию сэр Этьен де Лоншан – брат лорда-канцлера. Из прелатов сопровождать короля за море решили архиепископы Болдуин Кентерберийский и Уолтер Руанский.

* * *

Ричард страстно желал быть первым во всем, жаждал превзойти всех прочих предводителей Третьего крестового похода, стать его единственным признанным лидером. Его посланцы объезжали порты, реквизируя для нужд армии самые лучшие и самые вместительные суда. Только Пять Портов[134] предоставили по меньшей мере 33 корабля, свой вклад в снаряжение эскадры внесли также Нормандия, Бретань и Аквитания.

Обычно казна платила собственнику две трети от стоимости судна, а обязательство погасить оставшуюся треть налагалось на других участников похода. Размер выплат экипажам король установил, исходя из следующего расчета: 2 пенса в день – матросам, 4 пенса – рулевым. К Михайлову дню 1189 года Генри де Корнхилл, который отвечал за найм флота, потратил более 5 тысяч фунтов стерлингов на корабли и плату морякам. И это была сравнительно небольшая часть затрат на комплектование и содержание армии, заготовку припасов и амуниции – одних только подков у кузнецов Форест-оф-Дина казна закупила 50 тысяч штук.

Сохранившиеся отчеты о государственных финансах Англии – казначейские свитки – дают некоторое представление о масштабах подготовки, предпринятой Ричардом. Доверенные слуги короля отправились во все казначейства и сокровищницы для подсчета серебра, накопленного его отцом. Выяснилось, что Генри II оставил после себя более 90 тысяч фунтов стерлингов. Однако даже этих ценностей было недостаточно. Требовалось изыскать дополнительные источники финансирования.

После введения полтора года назад Саладиновой десятины обложение населения еще одним специальным налогом показалось Ричарду не самой хорошей идеей. Но он правильно рассудил, что основные богатства сосредоточены в руках относительно небольшого числа людей, тесно связанных с властью. И за эту связь со всеми вытекающими из нее привилегиями и доходами они готовы были щедро платить.

Ричард подошел к вопросу системно. Он приказал провести широкую кампанию по расследованию злоупотреблений королевских слуг. Уличенных в лихоимстве король лишил должностей и приговорил к высоким штрафам. На их место пришли люди, также готовые за это раскошелиться. Например, смещенный с поста шериф Вустершира Роберт Мармион был оштрафован на 1000 фунтов стерлингов. Его сменил Уильям Бошан, выложивший за право занять эту должность 1000 марок.

Стюард Ранульфа де Гленвилла некий Райнер, исполнявший помимо прочего обязанности заместителя шерифа Йоркшира, был приговорен к выплате 1000 марок. Зять Ранульфа де Гленвилла Ральф де Арден также вынужденно распрощавшийся с шерифскими полномочиями, выплатил казне более 1000 марок. Из 27 человек, исполнявших обязанности шерифов в конце правления Генри II, только пятеро сохранили свои должности. И каждая замена дважды пополняла королевскую сокровищницу.

Было бы серьезной ошибкой считать, что от претендентов Ричарду нужны были только деньги. Действительно, тугой кошелек рассматривался им как фактор необходимый. Но одобрял король новое назначение только в том случае, если был уверен – в заботах о собственном благополучии новые слуги не забудут об интересах королевства. Ричард лично рассматривал все кандидатуры, поэтому достаточно циничная распродажа должностей, титулов и привилегий совершенно не мешала назначению на важные посты ответственных и способных людей.

Гийому де Лоншану пришлось выложить 3 тысячи фунтов, чтобы стать лордом-канцлером и хранителем королевской печати, однако Реджиналд ФицЖослен епископ Батский по прозвищу Итальянец готов был дать за эти должности на 1000 фунтов больше. Тем не менее Ричард не счел его достойным своего доверия и предпочел человека, в способностях и умениях которого был уверен. Годфруа де Люси епископ Уинчестерский, один из богатейших английских прелатов, претендовал на то, чтобы стать шерифом Хемпшира с