Большая политика TOPLESS - Сергей Валентинович Беляк

был замечен и завербован советским КГБ под кличкой Стеклов, но… расплакался и все рассказал папе. Папа сообщил об этом куда следует и помог ищущему себя сыну стать вначале министром торговли и энергетики, а затем, последовательно, министром финансов, министром обороны, министром иностранных дел и, наконец, премьер-министром Норвегии. Если вы думаете, что все это я выдумал, то вы ошибаетесь – жизнь намного интереснее любых романов.

А в 2014 году Йенс Столтенберг сменил на посту генсека НАТО датчанина Андерса Фог Расмуссена – того самого Расмуссена с лицом старого педофила, который тайно записал на диктофон приватный разговор с президентом России Путиным. Неудивительно, что после этого случая новоявленный «разведчик» Расмуссен стал нерукопожатным в приличном европейском обществе и сумел выхлопотать себе лишь место советника президента Украины Петра Порошенко в Киеве.

А вот Йенс Столтенберг даже получил в 2003 году почетное звание «Европеец года» и несколько премий, включая премию в области… детского здравоохранения. Какое отношение имел экономист к детскому здравоохранению – осталось для большинства врачей загадкой, но сам он страшно ею гордится.

Некоторые из нас наивно полагают, что давно ушли в прошлое те времена, когда правители отдельных стран получали из рук своих приближенных высокие воинские звания, усыпанные бриллиантами государственные награды, всевозможные премии или такие милые неофициальные дополнения к многочисленным должностям, званиям и титулам, как «Лучший друг детей и велосипедистов» или «Лучший друг писателей и лыжников». Но это не так. И подобная практика сохраняется до сих пор не только в отдельных странах Африки и в так называемых государствах восточной деспотии, но и в демократической Европе. Хотя и в несколько закамуфлированном виде. Так, например, в 2012 году премьер-министр Норвегии Йенс Столтенберг вдобавок ко всему стал еще и лауреатом литературной премии Пер Гюнта – на пару с норвежской лыжницей Марит Бьерген. Вот, собственно, и все, что можно рассказать об этом политике.

А о многих других и вообще сказать нечего. Да и кому интересны всякие бывшие неудачники-адвокаты, невзрачные чиновники и уставшие от вечных муниципальных проблем мэры городов, подавшиеся в партийные функционеры, парламентарии, премьеры или президенты? И уж наверняка никому не интересны тетки (гинекологи, психологи, бухгалтеры, педагоги и юристы), попершиеся от недоеба и скуки в политику и ставшие благодаря всеевропейской толерантности, массовой дебилизации населения и возросшему влиянию в обществе психопаток-феминисток не только министрами здравоохранения, экономики, образования или юстиции, но и министрами внутренних и иностранных дел, министрами обороны и даже президентами некоторых европейских государств. Неинтересны, разве что кроме двух-трех: немки Ангелы Меркель, англичанки Терезы Мэй и presidente Литвы Дали Поликарповны Грибаускайте. Вот о последней мы сейчас и поговорим.

Ее отец Поликарп Грибаускас был ветераном Великой Отечественной войны, служил в НКВД и принимал участие в послевоенном поиске и уничтожении литовских партизан – «лесных братьев», которые во время немецкой оккупации помогали нацистам, а после этого долгие годы боролись с советской властью.

Но литовец Поликарп Грибаускас и сам «партизанил», как тогда выражались (термин «гусарить» в советские времена не использовался), то есть был не промах по женской части. Как позднее выяснилось, он был двоеженцем, что в Советском Союзе являлось уголовным преступлением.

Далю родила от него 34-летняя Виталия, которая была на шесть лет его старше. И уж как она заставила Поликарпа на себе жениться – знает только Бог. Красавицу дочку родители назвали редким в СССР литовским именем Даля, определив, вероятно, тем самым в какой-то степени ее судьбу. А между тем ровно за десять лет до этого у него появился на свет сын Альбертик. Мальчик был от Валерии, с которой он продолжал жить и состоять в законном браке. Позднее в суде он объяснил свое поведение тем, что не мог обмануть беременную Виталию и сделать еще не родившегося ребенка незаконнорожденным. Вот так он и жил с двумя женами вполне счастливо, пока не узнала про его вторую жену первая – Валерия.

В итоге Поликарп заработал судимость и остался под одной крышей с более покладистой Виталией и дочкой Далей, а сына навещал по выходным. Между тем брат и сестра даже успели походить вместе в одну школу, но с Альбертом Даля так и не сблизилась, и в последний раз они виделись, когда ей было 13 лет.

Итак, Даля Грибаускайте родилась в далеком уже 1956 году в Вильнюсе – тогдашней столице Литовской ССР – и выросла в типичной советской семье, пройдя все этапы становления homo soveticus. Она была пухленькой девочкой-октябренком с красной звездочкой на белом школьном фартуке, тоненькой пионеркой с красным галстуком на шее, стройной комсомолкой с красным значком на уже заметно выпирающей груди, прилежно училась, занималась спортом – баскетболом и карате – и потом поступила в Ленинградский университет им А. А. Жданова, переехав в 1976 году в город-герой Ленинград.

Правда, девушка смогла поступить лишь на вечернее отделение этого престижного вуза, где изучала политическую экономию – предмет, основанный на трудах классиков марксизма-ленинизма. А днем, перед учебой, работала на Ленинградской меховой фабрике № 1, в общежитии которой и проживала.

Годы были непростые, застойные: конец 70-х – начало 80-х. Однако с продовольствием и всем остальным в Ленинграде было получше, чем в провинциальном Вильнюсе. Но молодежь есть молодежь, и ей все нипочем: какие бы трудности ни переживала страна, молодым людям всегда хочется петь, танцевать и веселиться.

А тут еще в 1980-м в Москве прошла Олимпиада. И в Союз понаехало множество иностранных гостей – и все такие счастливые, модные, красивые! И появились новые песни, новая музыка, новые танцы. В 1981 году в Ленинграде открылся рок-клуб. Невиданное дело – рок-музыка перестала быть чем-то запрещенным! И девочки из общежития тоже стали туда ходить со своими парнями, а парни с гитарами потом залезали к ним в комнаты на второй этаж по водосточным трубам. Впрочем, они проделывали это и раньше, только без гитар, но теперь за это уже никого строго не наказывали.

Времена менялись, и это было очевидно. Джинсы, кожаные куртки, портвейн, прически с начесом, как у Cи Си Кетч или Сандры. Пели песни «Машины времени», слушали «Аквариум», смотрели «Аукцыон», рассказывали про «Автоматические удовлетворители», танцевали под Ottawan.

Иностранные знакомые подруг привозили им модные шмотки и виниловые диски – девки шмотки носили или продавали, а диски дарили своим русским парням. Парни за это их от души трахали и брали с собой в рок-клуб и на концерты. Даля часто тусовалась с ними и, казалось бы, могла в итоге стать одной из этих фабричных блядушек, рано забеременеть, заболеть