«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

каких-нибудь 300–500 метров. Ждем. Скоро пойдем в наступление. Я подаю заявление в партию. После боя постараюсь написать. Ты сама понимаешь, условия для написания писем очень и очень плохие. Время свободного почти нет. Ох, Котик если бы ты видела, что фрицы оставляют после боя. Деревень нет. Одни развалины. Выбивать их из населенных пунктов трудно, так как эти сволочи здорово укрепились. Если ты читаешь в сводке, что наши войска взяли такой-то населенный пункт знай, что там был жаркий бой и нужно было затратить много усилий.

Убитых с нашей стороны очень мало, но много раненых и все в руку. Мы еще не получили боевого крещения, но скоро получим… Пишу мало, так как мерзнут руки…

16.04.1943 г. …Был я два раза в наступлении, 20 дней лежал в обороне, в 2‑х метрах 2 раза рвались мины, но я остался жив и даже не ранен. Попал в госпиталь с обморожением пальцев ног и фурункулезом голени обеих ног. Обморожение у меня пустяковое (2‑й степени)… Счастье у меня необыкновенное. В госпитале пролежу недолго… Хороший госпиталь.

Уход за ранеными и питание – образцовые. И не смотря на то, что болят ноги, чувствую себя очень хорошо…

Ваш Саша.

04.06.1943 г. …Из госпиталя я выписался 29 числа. Сейчас предстоит сделать марш километров на 50, и там опять своя дивизия, те же тропинки, и то же болото, те траншеи, – все то же самое, что три месяца назад… Перед самым отъездом я получил твое письмо с фотокарточкой. Не знаю, как благодарить тебя за нее. Теперь опять, как три месяца назад, ты со мной на переднем крае. Опять вместе будем истреблять фрицев, ходить в наступление, лежать в обороне, коротая бессонные ночи воспоминаниями о былых счастливых днях.

25.05.1943 г. [из госпиталя. – Н.П.] …Так хочется увидеть вас! Как я не стараюсь, я не могу представить себе как произойдет наша встреча.

Сколько радости будет в ней! Как много новых черт найдем мы в друг друге! Как будем удивляться им! Да, эта война многому научила меня.

Я очень соскучился по институту, по учебникам, по своей специальности. Прежняя студенческая жизнь кажется сказкой.

Как хорошо, как весело мы жили! Эх, воспоминания… воспоминания… Хватит. Я жду твоих писем. Ваш Саша.

04.09.1943 г. …Приехали. Орел. Едем дальше в направлении Курска. Смотрю я на развалины Орла и сердце сжимается от боли. Ни одного целого здания. Все разрушено и сожжено. Кто знает, что поджидает меня впереди… Скоро год как мы расстались с тобой, и признаюсь, мое чувство к тебе пережило новую эволюцию. Если в Лениногорске я любил тебя, как жену, то сейчас я люблю тебя, как любят девушку невинную и прекрасную мечту.

05.09.1943 г. Стоим в 6 км от Курска. Сегодня узнали радостную весть: союзники 4 армии на континенте в Италии, наши войска заняли Горловку, подходят к Сталино, двинутся в Конотопском направлении. Конотоп, Нежин, Киев – когда-то я проезжал эти места по дороге в Одессу. Как давно это было, сколько снега покрывалом легло…

Провели роты пленных фрицев. Что они сделали с Курском? Над нами все время пролетают наши самолеты. Их путь – лежит на запад. Громить и уничтожать, мстить за Орел, за Курск, за Харьков, за сотни измученных и убитых. Можно выразительно и вдохновенно писать об этом в газетах и книгах, но передать все чувства, которые возникают при виде всего этого другому, не видевшему всех ужасов этой войны очень-очень трудно. Получается: либо слишком напыщено, либо слишком бледно.

Говорят, что скоро мы приедем на место. Тронулись… Начинается Курск…

05.10.1943 г. …Со дня на день ждем приказа о вступлении в бой. Фрицы стягивают свои последние силы, чтобы не дать нам возможности продвинуться дальше за Днепр. Но вряд ли им это удастся. Не те времена. Привет – всем всем. Крепко, крепко целую тебя и Наточку. Твой Саша.

3.10.1943 г. Дорогая, любимая!

Очень радостно было узнать, что мама и папа скоро приедут в Москву. Наконец-то тебе станет немного легче, и ты сможешь продолжать учиться.

Пишу тебе в окопе. В километре от меня течет могучий Днепр. Наши войска уже перешли его и бьют немцев на той стороне (километра 2 от меня). Ни сегодня-завтра мы тоже перейдем на эту сторону и вступим в бой: погоним фрицев дальше на запад. Вчера на парткомиссии я принят кандидатом в члены ВКП(б). Постараюсь в бою оправдать высокое доверие. Проклятые фрицы теперь кричат: «Гитлер – капут! Война – капут!» Другие времена – другие песни.

Ох, котенок, какая жара. Я лежу на дне окопа и пью и пью, пью воду и пью воду. А ночи здесь холодные. Очень много выпадает росы. Да, котенок! Если очень долго не будешь получать от меня писем, то пиши по этому адресу на имя Бориса Бухтера. Привет тебе от него… и других отважных содлат.

Крепко, крепко целую тебя и Наточку. Ваша Саша.

5.10.1943 г. Дорогая кошечка! [51]

Получил твое 2‑е тревожное письмо в 3 строчки. Пока со мной ничего особенного не произошло. Жив, здоров, но, правда очень и очень занят.

Но пишу все же тебе аккуратно. Виной тому, что ты не получаешь мои письма, вероятно, работа связи. Но теперь мы прибыли на место, и связь заработает нормально.

Со дня на день ждем приказа о вступлении в бой. Фрицы стягивают свои последние силы, чтобы не дать нам возможность продвигаться дальше за Днепр. Но вряд ли им это удастся. Не те времена. Привет всем, всем.

Крепко, крепко целую тебя и Наточку. Твой Саша.

23.12.1943 г. Здравствуй, дорогая Лида!!! [52]

Сегодня я получил ваше письмо, но когда я его прочел, то [понял, что. – Н.П.] вы очень волнуйтесь и не уверены в этом, я это вам сочувствую, что это для вас очень тяжелая утрата в вашей молодой жизни. Лида!! просьбу вашу я всегда готов выполнить, а особенно в настоящий момент.

Лида!! Похоронили мы этого бойца, у которого было то письмо, которое я вам отослал, я думаю, что это ваш муж местечко, где мы его похоронили; Днепропетровская область Мичуринского района село Тарасогригориевка в садике около домика. Лида! Вы просите описать его внешность. Я в этом немного затрудняюсь лишь потому, что я на это мало обратил внимания, и я боюсь как-бы вам не соврать. Но могу так немного описать: росту он среднего или не много выше среднего. Как будь-то мне помнится он был темно-русый, возраст его молодой.

Лида! Вы просите сообщить вам, что