Эпоха Регентства. Любовные интриги при британском дворе - Фелицити Дэй

Ознакомительный фрагментв городе, девочки имели возможность воочию наблюдать, как их старшие родственницы наряжаются к приемам при дворе; давали им заглянуть и за кулисы подготовки танцевальных и банкетных залов к большим балам и ужинам; наконец, для оттачивания практических навыков танца и светских манер для них устраивались детские балы.

Определенно, и Сара, и ее младшая сестра Джорджиана (в кругу семьи – Джин) и до выхода в модный свет не раз проводили в городе много времени вместе с родителями. Сара, в целом, конечно, предпочитала совместное пребывание всей семьей в Элторпе, их усадьбе в Нортгемптоншире, где они обычно зимовали, или на вилле в Уимблдоне. Политическая карьера графа Спенсера, однако, требовала от них подолгу оставаться в их откровенно роскошной резиденции дворцового типа в Сент-Джеймсе. Зато тогда все дети Спенсеров могли бывать в театре и на прогулках по окрестным паркам, где они часто имели возможность лицезреть модные компании. Обе девочки в периоды пребывания в столице получали также уроки музыки и живописи от лучших наставников в дополнение к общему образованию под надзором швейцарской гувернантки мадмуазель Мюллер.

Когда же им пришло время выходить в свет эпохи Регентства, обе уже были в курсе истинного глубинного предназначения всего этого: найти себе респектабельного мужа, если и не сразу, то со временем – определенно. Таким образом ничего удивительного – ни для них, ни для их современников – не было в том факте, что с момента их официального выхода в свет смысл каждого их сезона в Лондоне состоял в том, чтобы познакомиться и пообщаться по возможности с бо́льшим числом потенциальных женихов из приличествующего круга.

Дневные часы дебютантки проводили по вполне предсказуемому распорядку: «отвертеться от гениальных учителей, сделать обычные покупки и визиты; погулять по Гайд-парку и посмотреть на людей на площади», – так описывала свой типичный день Марианна Спенсер-Стэнхоуп (не имевшая отношения к графу Спенсеру) в письме старшему брату в 1806 году. Обходы с визитами не только ближних, но и дальних родственников и знакомых были крайне важны, поскольку могли при случае обеспечить доступ в лучшие бальные залы Лондона. По-настоящему заботливая мать обязательно следила, чтобы на каминной полке всегда имелась щедрая россыпь пригласительных билетов на популярнейшие вечера сезона, как это обычно и делалось у леди Спенсер к апрелю, когда мир веселья окончательно пробуждался от зимней спячки и начиналось то, что ее дочь сухо называла «весенней кампанией».

Типичный сезон при наличии хороших связей включал приглашения на все подряд – от грандиозных балов и завтраков на свежем воздухе на 1500 персон до малых званых вечеринок, концертов и ужинов с танцами. Не менее важным, однако, было светиться и в более публичных местах. На самом деле, многим девушкам особо восхитительной перспективой предстоящего «выхода» в свет виделась возможность вкусить, наконец, всех радостей от головокружительного набора вечерних лондонских развлечений и увеселений – от знаменитых садов наслаждений Воксхолл-Гарденз с их сказочной иллюминацией и фейерверками до постановок шекспировских драм на сцене Королевского театра на Друри-Лейн.

Зрительный зал Королевского театра на Хеймаркет в Лондоне, где в эпоху Регентства шли итальянские оперы, а в освещенных наравне со сценой ложах – свои мини-спектакли

«Анна упивается Лондоном в целом, и при всей пока что малости выходов на ее счету, все они ей пришлись по душе, – писала Марианна Спенсер-Стэнхоуп в 1806 году о своей только что вышедшей в свет сестре. – Опера же и вовсе привела ее в полный восторг». Сара же превыше всего оценила драматический театр; настолько, что заявила бабушке: «…если бы другие развлечения в этом грязном городке были хотя бы наполовину столь же хороши, я бы им гордилась наравне со всеми». У Спенсеров был абонемент в ложу Ковент-Гардена, где, как и на сцене Друри-Лейн, ставили по королевской лицензии серьезные драмы, но они были не прочь насладиться и фарсами, шедшими в театре Лицеум в течение сезона. Регулярно бывали они и в Королевском театре на Хеймаркет, на сцене которого шли итальянские оперы, а в зале – «смотрины».

Оперные спектакли весь сезон шли по вторникам и субботам и собирали в основном аристократическую публику, для которой общение было гораздо большим соблазном, чем пение. Подковообразные зрительные залы театров того времени с их многоярусными золочеными ложами для бомонда весь вечер оставались освещенными – иногда даже ярче, чем сцена, – и это делало ложи идеальными «витринами», в которых матери и выставляли своих дочерей на выданье (правда, по иронии судьбы, в части лож на показ выставляли свои красоты куртизанки высшего класса). Высокопоставленные и светские мужчины могли бродить из ложи в ложу, когда им заблагорассудится уговаривая друзей познакомить их с дамами (в том числе, и «легкого поведения»), которые привлекли их внимание, и навещать тех, с кем они уже были знакомы; этой практике способствовал тот факт, что в опере царила атмосфера скорее частного клуба, где состоятельные члены наподобие Спенсеров сезон за сезоном снимали одну и ту же ложу.

Как и у других богатых наследниц, ложа Фрэнсис Уинкли была «всегда полна prétendants [3] настолько», что ее будущему жениху «было и за дверь-то не проникнуть». Но суженый проявил не столько изобретательность, сколько настойчивость и стал раз за разом пользоваться другим путем, возможным для ухажеров, и неизменно, вспоминала она, «в нужный момент встречал меня на выходе и галантно предлагал проводить до кареты; а это по тем временам означало по меньшей мере час тет-а-тет в давилке», то есть в фойе, где публика терпеливо дожидалась подачи экипажей к подъезду по завершении спектакля.

Была, конечно, и еще одна разновидность присутственных мест, где имели возможность регулярно появляться в эпоху Регентства нацеленные на замужество дамы, – залы собраний. Самыми известными на сегодня остаются легендарные лондонские клубные залы Альмака, но в начале XIX столетия у них имелся достойный конкурент. У Аргайла могли похвастаться «великолепно украшенным» бальным залом в голубых и золотых тонах и рядами алых скамеек для сопровождающих, и он пользовался не меньшей популярностью в качестве места проведения не только балов, но и маскарадов, и концертов. Однако к 1810-м годам все-таки именно билеты на балы у Альмака стали пользоваться самым горячим в городе спросом. Еженедельно по средам клуб открывал по вечерам доступ в собственный бальный зал на первом этаже своего впечатляющего неказистостью здания на Кинг-стрит, – и он битком набивался и супружескими парами, и одиночками, без разбора пускавшимися в галоп по кругу танцпола. По периметру же лениво сплетничали или флиртовали за миндальным