Мистра - Игорь Павлович Медведев

подтверждение никаких доказательств. Видимо, ему была неизвестна даже Морейская хроника, хотя он знал, что местная традиция приписывает основание города морейскому князю Гийому II Виллардуэну, но считал это мнение ошибочным. Согласно Сотириу, холм был совершенно пустынен вплоть до середины XIII в. г но Орландос считает, что ненаселенной была только верхушка холма, что у его подножия уже с XII в. существовал монастырь св. Димитрия[61]. Как бы то ни было, нужно признать, что задолго до франков на месте Мистры уже было какое-то поселение. Существование монастырей, в частности, предполагает наличие определенных хозяйств вокруг них. Разумеется, ни о каком поселении городского типа говорить не приходится, но и за весь 14-летний франкский период Мистры (в 1249 г. крепость заложена и в 1262 г. перешла в руки греков) города тоже не возникло. На основании археологических исследований можно заключить, что, кроме крепости на вершине и нескольких построек (порой весьма значительных, как например некоторые части дворцового квартала, окончательно сформировавшегося уже при византийцах), от франкского господства ничего не осталось. Правда, в 1730 г. жители Мистры заверяли Фурмона (французского археолога, посланного на Восток Людовиком XV, чтобы собрать византийские рукописи), что князь Гийом начал укреплять их город с намерением привлечь жителей Лакедемонии,[62] но все заставляет думать, что какого-либо значительного заселения холма во франкский период не произошло. Косвенным доказательством является молчание источников, да это и понятно, ибо здесь более чем где бы та ни было местное население сопротивлялось завоевателям и о сотрудничестве между ними не могло быть и речи.

Поворотным моментом в истории Мистры является 1262 год, когда Гийом II вынужден был, отсидев три года в императорской тюрьме в результате поражения при Пелагонии в 1259 г., отдать за свое освобождение Монемвасию, Майну и «прекрасную крепость Мизитру»[63]. Правда, осуществление этого плана натолкнулось на сопротивление герцога Афинского, который прекрасно понимал, что «если император овладеет этими тремя крепостями, то усилится настолько, что сможет послать туда сухопутное и морское войско, выгнать франков из Мореи и занять ее»[64]. Поэтому он заявил на собрании (τό παρλαμα, у. 4432 sq.) своих вассалов в Никли (так называемом дамском парламенте),[65] что лучше если умрет один князь, чем позволить, чтобы и остальные франки Морей потеряли свои наследственные владения (τά γονικά), заработанные трудами их отцов[66]. Однако, когда ему стали доказывать, что, поскольку Монемвасия завоевана самим князем, Майна и Мизитра были построены тоже им самим, было бы несправедливо, чтобы он и его люди умерли в тюрьме,[67] герцог Афинский вынужден был согласиться. Мистра была первой передана грекам[68]. Правда, соглашаясь на условия, которые предложил император, князь Гийом, как сообщает хронист, всегда питал заднюю мысль «использовать все способы и уловки, чтобы вернуть владения, которые он отдал»[69]. Поэтому, несмотря на клятвы, данные императору, несмотря на то, что он стал крестным отцом императорского сына, князь Гийом по прибытии в Морею сразу же собрал своих рыцарей и направился в Лакедемонию[70].

В описании хрониста перед нами встает живая картина: с высоты укреплений Мистры греки с тревогой наблюдают за приближающейся армией морейского князя[71]. Одновременно ведутся переговоры с мелингами. Последние охотно вступили в соглашении с греками Мистры и «поклялись оставить франков и встать на сторону императора». Начинается длинный ряд войн за установлении гегемонии над Пелопоннесом.

С переходом Мистры в руки греков заканчивается, собственна говоря, предыстория города, ибо только с этого времени Мистра становится городом в полном смысле слова. Начинается массовой заселение холма, о чем красноречиво говорят источники. Из Византии прибыло сильное и многочисленное войско: сперва с Макриносом 1500 турецких наемников и около 2000 азиатских греческих воинов,[72] а затем еще 1000 человек с родным братом императора севастократором Константином, причем это был цвет греческой знати (τό άνθος της Ρωμανίας)[73]. Но самым важным сообщением является то, что, когда Гийом II Виллардуэн, вернувшись с помощью от Карла Анжуйского, решил возвратить себе Мистру и прибыл для этого в Лакедемонию, он узнал, что· «большая часть греческих жителей этого города перешла со своими семьями в крепость Мистру» (Ρωμαίοι γάρ οί πλεώτεροι της χώρας γάρ έκείνης έδιέβησαν συμφαμελοι στοδ Μεζιθρά τό κάστρον)[74]. Следует также отметить, что население Мистры образовалось не только из жителей Лакедемонии, как это обычно подчеркивается, но и окрестных деревень (από τοδ κάστρου τό λαόν, τους τοπικούς έκείνοος)[75]. Бегство жителей Лаконии в Мистру приняло, таким образом, форму συνοικισμός, заселения. По выражению Канеллопулоса, город возник автоматически, в один час[76]. Штрук, специально исследовавший первоначальную застройку холма, говорит, что она носила характер поспешного, вынужденного строительства. В группах домов не было порядка, улицы формировались по направлению старых горных тропинок[77]. Цитадель города стала резиденцией императорского наместника и местом размещения гарнизона; дома же византийской знати группировались вокруг дворцового квартала, образуя верхний город, в то время как основная масса жителей расселилась на двух нижних третях холма, образовав нижний город. Таким образом, закладывались основы архитектурного облика города, который полностью сформируется позднее.

Значительный интерес представляет вопрос о происхождении названия города, породивший большую филологическую дискуссию. Греческий лингвист Хаджидакис показал, что оно произошло от названия Μυζήθρας путем сокращения безударной гласной η, благодаря чему Μυζήθρας превратилось в Μυσθρας или Μύστες[78]. Тщательное лингвистическое исследование Хаджидакиса, казалось бы, не позволяло сомневаться в его выводах, которые подтверждаются рядом аналогичных работ. Однако уже через некоторое время возникло сомнение, действительно ли Μιστράς произошло от Μίζίθρα. В работе Камбуроглу была высказана гипотеза о происхождении Μιστρας или от μυστρί, или от арабского μίσρ, что означает «город»[79]. С этой версией арабского происхождения названия «Мистра» согласился и Симеонидис, автор последней работы на эту тему, однако он выводит это название не от μί'σρ, а от арабского μίτζρα — «ручей», полагая, что позднее это слово, ставшее топонимом, дало название и холму, и считая, что оно не имеет отношения к эпониму Μυζήθρας[80]. Нам эти последние этимологии кажутся слишком сложными, чтобы быть правдоподобными или по крайней мере бесспорными.

Но откуда появилось само название «Мизитра» или «Мизистра»? Народная традиция связывает его с наименованием определенного сорта сыра — козьего. Ла Гилетьер писал, что Мизистра — это название горы и ручья, на которых расположен город. «Так как скалы и берега вокруг переполнены стадами коз и так как из молока этих животных там делают прекрасные сыры, называемые в простонародье Мизитрой, то большинство жителей говорили мне,