Сказки страны утренней свежести - Василий Трофимович Кучерявенко

отдохнуть, развернули узелки, вскипятили чай. Зазвенели фарфоровые чашечки, замелькали палочки в руках, послышались шутки, и у всех счастье светилось в глазах. Лишь Цой Нам Чену — хотя он и был счастлив от работы — нечего было есть. Заметил это старик по имени Ли Мин-цай, подозвал его, разделил пополам свою пищу, одну половину оставил себе, другую отдал Цой Нам Чену. То же сделал и его сын Ли Вэнь-янь.

Поблагодарил их юноша и спросил:

— Почему вы так внимательны ко мне?

— Видно, издалека, из другой страны ты пришел, — сказал старик, — но не как гость пришел, а как брат: увидел беду, грозящую чужим для тебя людям, помогать стал. Значит, к труду ты привычен. И поступил ты по-братски. Вот тебя и принимаем мы, как брата.

Старик допил чай и задумчиво промолвил:

— Народ, если он дружен, — непобедим. Видел, как покорно река потекла? А не будь этой дружбы — не сидели бы мы здесь, ничего не было бы тут кроме разгулявшейся воды… Мудрый человек требует прежде всего от себя, ничтожный человек требует всего только от других…

И подумал Цой Нам Чен: «Надо запомнить навсегда эти мудрые слова». И еще подумал он, что это и есть начало учебы, ради которой пришел он в Китай.

На ночь старик Ли и его сын пригласили юношу к себе в дом. Старуха Ван Син-хуа, накормив всех, приготовила постели. А утром, проснувшись, Цой Нам Чен увидел возле постели свою одежду, чисто выстиранную и заштопанную так же хорошо, как у старика и его сына.

Рассказал Цой Нам Чен, что пришел он в Китай учиться. Старик Ли Мин-цай, помолчав, сказал:

— Идите вместе с моим сыном Ли Вэнь-янем учиться. Дружба поможет вам быстрее узнать все мудрости.

И они ушли. Далеко ушли, три года не возвращались.

Не раз в эти годы видели они Мао Цзе-дуна, не раз беседовали с ним и однажды сказал Мао юношам:

— Вот книги мудрейших из мудрых — Ленина и Сталина, — учитесь по этим книгам правильно жить и работать! Учитесь и дружбе на примере жизни этих великих людей!

И еще прилежнее взялись юноши за учебу.

И в один из самых радостных и памятных дней побывали они в Пекине, на площади «Небесного спокойствия», и тут увидели, что такое настоящий праздник народа! Как молод был в тот день древний Пекин, как ликовал народ. Такой праздник всю жизнь будет помниться!

Вместе с другими людьми осмотрели они мраморные, нефритовые и фарфоровые дворцы, чудесные сады, озера, заросшие лотосами. И столько удивительного они увидели, что поняли: беспредельна сила трудолюбия мирного народа!

Древний Пекин многому их научил, каждый день узнавали они что-нибудь новое.

И когда прошло три года, юноша Цой Нам Чен решил возвратиться к себе домой, в Страну Утренней Свежести. Лин Вэнь-янь пригласил его перед отъездом навестить отца — старого Ли Мин-цая, погостить у них, отдохнуть.

Радостно встретил их старик. Поворачивал, осматривал, улыбался, от удовольствия щелкал языком…

— Какие же вы молодцы! И не скажешь, кто из вас более пригож.

Быстро прошли дни отдыха, и вот наступил срок расставания. Цой Нам Чен и Ли Вэнь-янь ходили грустные, тяжело им было. Долго сидели они у озера, и вода отражала их печальные лица. За три года Цой Нам Чен и Ли Вэнь-янь многое узнали, научились трудолюбию, прямоте ума и сердца, чистоте души.

И они решили на прощанье побрататься. Написали Цой Нам Чен и Ли Вэнь-янь своей кровью имена свои на одежде, отрезали написанное и обменялись этими знаками, спрятав их у сердца.

Глядя на юношей, старик Ли Мин-цай понял, как велика их дружба. Тогда он достал беломолочную нефритовую пластинку и при помощи шифера, огня и воды разделил ее на две равные доли.

— Возьмите. Теперь вы братья, — сказал он. — Чудесная это пластинка. Стоит посмотреть на нее, как все сообщит она вам друг о друге. Если она останется такой же белоснежной, значит, у друга твоего все в порядке, если же случится у друга несчастье, то пластинка и это покажет…

По обычаям своей страны Цой Нам Чен низко поклонился старику Ли Мин-цаю, его жене Ван Син-хуа и их сыну Ли Вэнь-яню, как своим родным, поблагодарил за науку и теплоту дружбы и ушел к себе на родину.

Вот и корейские горы голубыми пиками встали перед ним, вот и родной город.

Хорошо зажил Цой Нам Чен, делился мудростью со своими соотечественниками.

И часто посматривал он на нефритовую пластинку, а она все ярче, все светлее становилась. Значит, и жизнь Ли Вэнь-яня становилась все лучше.

Помнил о своем друге и Ли Вэнь-янь. Он тоже часто посматривал на пластинку, и всегда она была чиста, как первый снег.

Но вот случилось страшное: пришли в Корею из-за океана американцы. Запылали деревни и города. Американцы убивали людей, грабили и разоряли Страну Утренней Свежести.

И в тот же день на нефритовой пластинке Ли Вэнь-яня выступили капли крови…

Понял Ли Вэнь-янь, что стряслась беда с его другом и братом Цой Нам Ченом. А разве можно друга и брата оставить в беде, без помощи?

Поклонился Ли Вэнь-янь отцу и, кликнув своих друзей, поспешил в Страну Утренней Свежести.

Вместе с Цой Нам Ченом они встали на защиту Кореи.

В дружбе и братстве — великая, необоримая, всесокрушающая сила.

Кто ту мудрость поймет, тот поймет все.

Ли Чан Гони и Томсон

упец Томсон выехал из Сан-Франциско в Корею на военном корабле. Это ничего, что он купец: у него есть деньги и ему нашлось место и на военном корабле, тем более, что командир корабля не прочь был поторговать и сам.

Поселился Томсон неподалеку от Сеула, в маленьком городке, в домике старого Ли Чан Гони, а хозяина выгнал. Домик стоял на берегу быстрой порожистой реки. А за горою рос густой лес из акаций, дубов и диких яблонь. Старик Ли Чан Гони вынужден был жить в шалаше за рекою. Настало время идти на поиски корня жизни — женьшеня. И ушел он в горы. Долго ходил Ли Чан Гони и нашел несколько крупных корней. Когда же он вернулся домой, его встретили американские солдаты, обыскали и, найдя корень женьшеня,