Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 1. Ольга Леонардовна - Татьяна Васильевна Бронзова

Работал Леонард с энтузиазмом и практически с самого начала сумел так организовать производство товара и его сбыт, что доходы в первый же год возросли в несколько раз. Хозяин не мог нарадоваться и восхвалял своего нового управляющего всем и вся, в то время как ему даже в голову не приходило, что тот его обманывал. Ведь третья часть прибыли завода, по хитрой схеме инженера, прочно оседала в его кармане! И это, как считал Леонард, было вполне справедливо, а то зачем бы ему так стараться и выкладываться на этой работе? Вскоре на банковском счету предприимчивого немца стали накапливаться внушительные суммы. А между тем в Глазове увеличивалось не только его состояние, но и его семейство. Так у любимого сына Константина 9 сентября 1868 года появилась сестричка Олечка. (Да-да, именно та самая Ольга Леонардовна, что и является героиней этой первой книги нашего повествования.)

Годы шли, дети подрастали, и Леонард вновь задумался о переезде. Какое образование он мог дать им в этом провинциальном городишке? Денег уже было накоплено немало, и он решил, что пора перебираться в Москву.

– Всё, дорогая! – радостно объявил он в один из летних дней, потрясая только что полученным письмом. – Переезжаем в Москву!

– В Москву? – аж подпрыгнула от счастья Анна.

– Да, моя птичка, в Москву. Теперь я буду управляющим на уксусном заводе господина Шлиппе!

Анна ощущала себя на седьмом небе от счастья. В Москве жили ее старшие братья Карл и Александр, но она не только хотела жить рядом с ними, но и мечтала о Большом оперном театре, мечтала о походах по магазинам и прогулках по просторным улицам с мощеными тротуарами…

В Москве Леонард решил сразу заявить о себе как о человеке состоятельном, а потому они обосновались в роскошной квартире, завели слуг, познакомились со многими интересными людьми и стали давать вечера, на которые, благодаря Анне, покоряющей гостей своим красивым и нежно звучащим сопрано, все приходили весьма охотно.

– Так и слушал бы вас бесконечно, – говорил, целуя ей руку, профессор консерватории Павел Соломонович, непременный участник всех этих вечеров.

Вскоре Анна вновь забеременела и родила еще одного мальчика. Леонард был горд. У него теперь было два сына! Нет, он, конечно, любил свою дочку Оленьку, но благодарил Бога, что тот послал им с женой еще одного парнишку, а не еще одну девочку.

Дома родители практически всегда говорили между собой по-немецки, и вполне естественно, что дети также свободно владели этим языком. Кроме того, все как один унаследовали от матери не только любовь к музыке, но и ее певческий талант.

– Это неплохо, что ты учишь детей игре на рояле, – говорил жене Леонард. – Пусть развиваются. Но не очень-то в этом усердствуй. Оленька пусть бренчит и поет сколько ее душе угодно, а вот мальчики должны налегать главным образом на изучение точных наук! Им надо настоящую профессию получать.

Но вопреки желаниям Леонарда блестяще преуспевал в точных науках лишь один старший сын Константин. После окончания гимназии по настоянию отца он поступил в Технологический институт для получения самой востребованной в то время профессии инженера по строительству железных дорог. В России в это время еще только начинали связывать между собой ее огромные просторы, а потому в особом дефиците были специалисты по прокладыванию туннелей в горах, коих на территории империи было предостаточно. Леонард выбрал для Константина именно эту стезю.

– Теперь мой мальчик не пропадет! – радовался отец, когда Константин пошел на первый курс. – Володю, как подрастет, тоже направим по этому руслу.

Но как назло у младшего сына совсем не шли точные науки, а вот успехи по вокалу и игре на рояле были вполне ощутимы.

– Что за дурень растет, – негодовал Леонард. – Одни тройки по математике, а по физике так и вообще полный профан. Совсем не занимается! Лентяй и дурень! За каждую двойку надо лишать его ужина, а за тройку – сладкого!

Но это совершенно не помогало. Ведь получал он эти двойки и тройки не потому, что ленился, а потому, что решительно ничего не понимал в этих науках, но зато совершенно чисто и приятным голосом исполнял арии из тех опер, которые слушал вместе с родителями и сестрой в Большом театре.

– И совсем ни к чему Вове эти точные науки. Зачем его мучить? – жалела Вову старшая сестра Ольга. – Он ведь может стать знаменитым певцом…

– Когда Володя вырастет, из него действительно может выйти неплохой тенор, – поддержала ее мать как профессионал. – Стоящих теноров, мой дорогой, в опере очень мало.

– Это еще что за бредовые мысли? – возмутился Леонард. – Петь на сцене – это вообще не профессия! Я заставлю его учиться!

И бедный мальчик пытался решать задачи по математике, физике и химии, методично принося домой только тройки и двойки. Отец кричал: «Идиот! В кого ты такой дурак уродился?» – и даже иногда хватался за ремень, бегая за сыном по квартире в попытках ударить его. Мать и сестра, в свою очередь, бегали следом. Все эмоционально кричали, нервничали, а Володя плакал. Слезы его текли не из-за боли, так как отцу никогда так и не удавалось ударить сына, а исключительно от унижения.

– Все! – заявил как-то Леонард. – К роялю чтобы больше не подходил! И если я узнаю, что ты, Анна, – обратился он к жене, – позволишь ему это в мое отсутствие, я выброшу этот инструмент к черту! Поняли? И никаких походов в театр! Никаких арий! Чтобы я больше ничего этого не слышал!

Арий Володя уже к этому времени и не пел, так как у него началась мутация голоса и мать строго-настрого запретила ему это делать, а вот без рояля он жить не мог. Для бедного мальчика начались черные дни. Ему наняли преподавателей по точным наукам, и теперь столь ненавистные и непонятные ему предметы приходилось изучать еще и дома. Правда, вскоре это дало свои плоды, и однажды Владимир принес за контрольную по математике четверку!

– Ну вот! – радовался отец. – Я же сказал, что сделаю из тебя человека!

Но он еще не знал, что и его дочь Ольга, так рьяно защищавшая младшего брата, сама мечтает стать актрисой. То, что она увлеченно занималась иностранными языками, музыкой, пением и литературой, отец поощрял. Зачем девочке точные науки? Он был уверен, что девочки получают воспитание только для того, чтобы удачно выйти