ЗНАК ВОПРОСА 2002 № 04 - Александр Сергеевич Алексеев

«Некоторые полагали, — пишет Таллеман де Рео, — будто Кардинал намеревался управлять Королевою через Мазарини… Я слышал отЛионна, что когда кардинал де Ришелье впервые представил Мазарини Королеве (это произошло после Казальского договора), он сказал ей: «Государыня, вы его полюбите: он чем-то похож на Бекингема». Не знаю, помогло ли это, но полагают, что Королева издавна была расположена к Мазарини, а кардинал де Ришелье то ли заметил эту склонность, то ли упомянутое сходство позволяло ему на нее надеяться… И говорят, будто он указал на Мазарини покойному Королю, а как-то в другой раз сказал: «Я знаю только одного человека, который может быть моим преемником, даром что он иностранец».

В 1627–1632 гг. Франция пережила ряд голодных бунтов. В феврале 1630 г. в Дижоне городской плебс, виноградари и виноделы громили дома чиновников и сожгли портрет Людовика XII1 с криками «Да здравствует Австрийский дом и император!». Воспользовавшись этим, Мария Медичи в сентябре 1630 г. уволила со службы всех родственников Ришелье. «Во время поездки в Лион, где Король сильно занемог, Королева-мать стала умолять его, чтобы он прогнал Кардинала. Король обещал ей сделать это, как только будет заключен мир с Императором, но мол, до тех пор Кардинал ему нужен. Поправившись, Король уезжает в Руан. Королева-мать остается в Лионе из-за того, что у нее разболелась нога. Из Руана Король пишет ей, чтобы она поправлялась, что он вскоре удовлетворит ее желание: мир с Императором заключен, и он посылает уже утвержденный договор» (Таллеман де Рео).

13 октября 1630 г. действительно был заключен мир с Империей. «Королева-мать была столь обрадована этим известием, что на радостях велела тут же сжечь несколько вязанок хвороста наподобие фейерверка». (Таллеман де Рео). Это неожиданное празднество насторожило кардинала. Он попытался добром договориться с Марией, сочетая мольбы с угрозами, но не добился успеха. «В Лионе все, решительно все, готовы были вступить в заговор против Кардинала» (Таллеман де Рео).

Однако влияние Ришелье на короля возобладало. Уже 26 октября Людовик XIII заявил, что не признает договора с Империей. Демонстративно подав в отставку, Ришелье добился от короля согласия на удаление Марии Медичи и исключение ее сторонников из Королевского совета. 11 ноября 1630 г., в день Св. Мартина, король и кардинал осуществили переворот. Пока «Сторонники» праздновали свержение Ришелье и назначение канцлера Мишеля де Марийяка первым министром, Марийяк был арестован и помещен в летней резиденции Ришелье в Рюэле (он умер в Шатоденской тюрьме спустя два года), Марию Медичи сослали в Компьен. С легкой руки сторонника Ришелье этот день получил название «Дня одураченных». Ришелье были пожалованы титул герцога и звание пэра Франции.

23 марта 1631 г. в Компьене Королева-мать была арестована. В июне того же года она бежала и до конца дней — 12 лет — жила в эмиграции; сменив несколько мест жительства, она умерла в Кельне в 1642 году. Ришелье сосредоточил в своих руках огромную власть, всюду расставляя своих людей.

Ришелье стремился уберечь Францию от прямого участия в войне с Габсбургами, предпочитая финансировать их противников. Но антигабсбургская коалиция развалилась, и война стала неизбежной. Заключив союзы с Нидерландами, Савойей, Пармой и Швецией, Франция 19 мая 1635 г. объявила войну Испании, а затем и Империи. Война велась одновременно на нескольких фронтах: во Фландрии, Пикардии. Артуа и Шампани, в Эльзасе и Рейнской области, во Франш-Конте, в Северной Италии, в Пиренеях, в прибрежных водах в Средиземном море и Атлантике. Резко возросли подати, в чем французы, естественно, винили первого министра.

Установив слежку за Анной Австрийской, «…Кардинал обнаружил, что Лапорт, один из офицеров Королевы, ездит за письмами, поступающими из Испании, и что герцог Лотарингский, переодетый, имел с нею беседу в монастыре Валь-де-Грас. Между ним и Королевой заметили и некоторый намек на нежные отношения. Кардинал велел арестовать Лапорта, и Хранитель печати канцлер Сегье учинил Королеве допрос в Валь-де-Грас…

«В полном отчаянии королева решила бежать в Брюссель. Князь де Марийяк, двадцатилетний юноша — должен был увезти ее на крупе своего коня; г-жа де Шеврез, уже сосланная в Тур, должна была бежать в Испанию, ежели ей передадут Часослов в красном переплете, и остаться на месте, ежели переплет будет зеленым» (Таллеман де Рео).

Охрану особы Людовика XIII нес тогда элитный корпус, именуемый Домом Короля. Он имел в своем составе конные роты мушкетеров Короля, телохранителей, стражников и рейтаров, а также пехотные роты — мушкетеров, телохранителей, гвардейцев французских и гвардейцев швейцарских. Важную роль в Доме Короля играл тезка Ришелье, Арман-Жан де Пер, граф де Тревиль — гасконец, выслужившийся из нижних чинов; он имел звание капитан-лейтенанта, а в 1636 г. получил патент на чин бригадного генерала. «Тревиль командовал конными мушкетерами, которых Король создал, чтобы они сопровождали его всюду — и на охоту и невесть еще куда — и сам подбирал их» (Таллеман де Рео).

20 ноября 1636 г. Луи де Бурбон, граф Суассонский, отказавшийся жениться на племяннице Ришелье г-же д’Эгийон, организовал в Амьене покушение на кардинала; покушение провалилось, Суассон бежал в Седан к герцогу Буйонскому и оттуда заверил короля в верности.

В 1637 г. Ришелье, воспользовавшись смертью императора Фердинанда II, возобновил военные действия против Габсбургов. Преодолев Пиренеи, французы овладели Фуэнтеррабией; впервые за столетия ареной их военных действия стал Пиренейский полуостров. Захватив 18 декабря 1638 г. город Брейзах на Верхнем Рейне, Франция получила контроль над Эльзасом. В тот же день скончался отец Жозеф, наставник Ришелье; кардинал горько рыдал над его телом.

5 сентября 1638 г. Анна Австрийская родила долгожданного мальчика-дофина, названного Людовиком — будущего Людовика XIV.

Анна Австрийская

В январе 1640 г. 37-летний Джулио Мазарини, давно выполнявший различные поручения Ришелье, по его приглашению прибыл во Францию. Летом 1640 г. французы после осады отбили у испанцев Аррас — столицу Артуа. В этих событиях уже принял участие совсем еще юный д’Артаньян.

Для современного читателя сюрпризом выглядит заголовок упоминавшейся книги его воспоминаний: «Мемуары Месье Шарля де Баатца, Сеньора Д’Артаньяна». Итак, нашего героя звали Шарль де Баатц. Видимо, считая это имя недостаточно громким, он претендует на более звучное и известное, называя себя сеньором д’Артаньяном (как в романе Дюма Портос именует себя «дю Валлон де Брасье де Пьерфон»), Насколько обоснованы эти претензии? Сам Шарль не указывает степень своего родства с гасконскими д’Артаньянами, ограничиваясь общими рассуждениями о провидении, которое «позволило нам родиться, как ему было угодно, и чем же нам тут хвалиться», и о том, что «имя д’Артаньян было уже известно, когда я появился на свет, а я послужил тому, чтобы возвысить его звучание».