Почему Бог выбрал эту обезьяну - свящ. Антоний Лакирев

другой человек и «примерить» это на себя. Собственно, это и есть эмпатия, способность сопереживать. Для этого вам не нужно принимать рассудочное решение: зеркальные нейроны все сделают сами. Другое дело, что мы часто блокируем их работу, чтобы эмпатия не заставляла нас сострадать другим или реагировать на эти переживания; вот с этим и в самом деле приходится бороться.

Интуиция о переживаниях, намерениях и действиях других людей работает быстро и довольно надежно; подделать информацию, которая вызовет симпатию, практически нереально. Впрочем, в некоторых случаях система зеркальных нейронов ошибается, поэтому ей нужен рассудочный контроль.

Когда мы видим взгляд другого человека, мы непроизвольно смотрим туда же, куда и он, и можем примерно догадаться, о чем он думает и что собирается предпринять. Кстати, на взгляд других живых существ наши зеркальные нейроны реагируют примерно так же — еще с глубокой древности нашим предкам было важно понимать, направлен взгляд саблезубого тигра на вас или на вон тот симпатичный цветочек. Исследователи полагают, кстати, что с этим связано то, что у нас видны белки глаз: так легче перехватить взгляд.

А еще зеркальные нейроны располагаются примерно там же, где и нейроны, отвечающие за генерацию речи…

В социальной группе системы зеркальных нейронов включаются, чтобы понимать действия, намерения и переживания других людей, и на основе известной репутации формируют социальное доверие членов группы друг к другу (или недоверие, если вы видите, что человек врет). При этом имеет значение предыдущий опыт (чем больше данный человек обманывал, тем с меньшей вероятностью вы ему поверите и в этот раз).

От рождения мы обладаем лишь стартовым набором зеркальных нейронов и способны главным образом имитировать действия других. В контакте с зеркальными нейронными системами родителей зеркальные нейроны младенца развиваются и становятся все сложнее и разнообразнее; без такого контакта этого вообще не происходит. Через обмен (взаимное отражение) сигналов с помощью систем зеркальных нейронов происходит формирование сначала социальной идентичности (соотнесения себя с другими), а затем и так называемой «я-идентичности», осознания собственной личности.

Быть может, на этом стоит остановить этот панегирик зеркальным нейронам; более подробный рассказ об этом можно найти, к примеру, в уже упомянутой в предыдущей главе книге Бауэра.

Мы — далеко не единственные существа, обладающие зеркальными нейронами и способные к эмпатии и интуитивному резонансу. Но, как и в случае с орудиями, мы без этого не можем обходиться — и не могли бы стать людьми.

в. «Теория ума»: познай самого себя? или познай Другого?

Кем или чем были соплеменники для наших предков? Как они взаимодействовали с ними и что для этого требовалось? Это немаловажные вещи, ведь от соплеменников можно было ожидать разного (та еще публика, прямо скажем!). Возможно, этот доминантный альфа-дяденька подбирается к вам, чтобы выместить свою злобу — и надо уклониться от его агрессии, уж слишком он силен. А может быть, он собирается поделиться с вами мозговой костью, добытой в неравной борьбе со слоном — и надо постараться, чтобы он не передумал. А может быть, альфа-тетенька предлагает вам заняться грумингом (скажем так), чтобы разозлить или заинтересовать вон того здоровяка (как мало меняется под луной…). И почему этот парень все время смотрит на ваши руки, когда вы просто держите в них рубило? Что движет соседним племенем, когда они медленно обходят вас со всех сторон?

Люди анализируют социальную обстановку вокруг себя и пытаются действовать, исходя из предположения, что другие люди обладают таким же разумом, как и они. Это и называют теорией ума: вон то большое нечто, напоминающее человека, — предположим, что у него есть ум. Это еще только теория, и, как всякую теорию, ее еще надо доказать или хотя бы аргументировать (и как часто жизнь опровергает ее, особенно с появлением политики!).

…пришли с юга и потихоньку двигались на север. Поначалу аммы надеялись, что пришельцы (а это были знакомые нам юмби) пройдут мимо и можно будет о них забыть — но не тут-то было. Юмби расположились на отлогом холме, на вершине которого лежал большой черный камень — тот самый, от которого аммы начинали охоту. Выбери они любое другое место, все могло повернуться иначе, но юмби выбрали именно этот холм. Аммы не знали, как начинать охоту, если не посидеть на черном камне в течение десяти вздохов, и схватка с юмби стала неизбежной.

Вот только аммы уже неделю мучились лихорадкой, напавшей на них после удачной охоты. Сначала мужчины, а потом и женщины становились все слабее, три дня голодное племя аммов почти поголовно лежало в стойбище. Четверо детей умерли за эти дни. А потом пришли юмби. Собрав последнюю ярость, вождь аммов повел их всех к холму, где подле черного камня юмби уже разводили костер.

В завязавшейся драке у аммов не было никаких шансов; почти все они погибли. Фаа и еще двое подростков сумели сбежать, каждый в свою сторону. Больше Фаа никогда не видела никого из аммов. Три дня она бесцельно блуждала по саванне, укрываясь от голодных хищников; у нее самой от голода подкашивались ноги. В конце концов, на нее наткнулся охотничий отряд юмби, и Фаа уже была готова к тому, чтобы стать их добычей. Но вместо этого юмби отвели ее в свое стойбище к тому самому черному камню.

Когда она попыталась подойти к костру, вождь юмби (тогда это был старый Дырг) грубо отогнал ее, так что ей пришлось устроиться подальше, у самого черного камня. Дрожа от страха (сезон дождей еще не начался, и холодно не было), Фаа просидела так до самого вечера. А вечером старая Мырр, старейшая женщина юмби, обернулась к ней от костра и бросила ей кусок газельей ноги. Фаа была невероятно голодна, поэтому кость была обглодана за секунду. Осмотревшись, Фаа подобрала пару обломков камня, одним ловким ударом, которому ее обучил отец, сделала чоппер и принялась добывать костный мозг. Никто из юмби даже не взглянул в ее сторону (или она просто не заметила?).

День за днем Фаа бродила вокруг стойбища или сидела поодаль от костра, наблюдая за юмби. Что это за существа и чего от них ждать? Она не могла понять, почему они не убивают ее: аммы сделали бы это давным-давно. Все, что она видела, поначалу казалось ей необъяснимым, а уж звуки, которыми юмби постоянно обменивались, звучали и вовсе непостижимо.

Вот два парня, чуть выше Фаа ростом, поглядывают на нее и друг на друга, хихикая и кривляясь. Минута — и они покатились в драке со склона холма. «Точь-в-точь как два юных павиана», — подумала Фаа. А вот женщина кормит младенца и держит его точно так же, как мать Фаа держала ее младшего брата. А вот вождь и еще двое мужчин долго смотрят с вершины холма в саванну, потом друг на друга, обмениваются звуками и уходят куда-то, чтобы к вечеру вернуться в стойбище с целой козой в руках. А вот одноглазый мужчина со шрамом через все лицо обкалывает камень. Это был не просто чоппер, какой и сама Фаа могла сделать за несколько мгновений; мужчина провозился полдня, и у него получилось нечто, напоминающее рог буйвола, длинное и прямое, гладкое с боков и острое по краям — такое острое, что он рассек шкуру принесенной охотниками козы буквально одним ударом. Коза, кстати, была вкусная: Мырр продолжала подкармливать Фаа.

Довольно быстро Фаа научилась различать юмби — однако если бы вы сказали ей, что это ее новые соплеменники — могли бы получить от окрепшей девчонки прямо в челюсть. Но какое-то другое, более глубокое знание все еще ускользало от нее. Так, у ее потомков через полмиллиона лет одна пропавшая деталь пазла будет мешать пониманию всей картины.

Однажды вечером к Фаа подошел совсем молодой парень — шрам от камня вождя, сделавший его взрослым, еще не зажил на его лбу. Аммы делали мальчиков взрослыми точно так же… Фаа уже знала, что парня звали Тыгг,