Борьба Канады за суверенитет в Арктике: история и современность - Дмитрий Анатольевич Володин

визита П. Трюдо в США было объявлено, что в апреле-мае 1969 года генерал-губернатор Канады Р. Миченер совершит турне по арктическим районам страны для «демонстрации флага»[346]. В начале апреля премьер-министр представил новую оборонную политику, которая делала акцент на наблюдении за канадской территорией и защите её суверенитета.

Одновременно свои меры по укреплению суверенитета в Арктике предлагали парламентарии и эксперты. Выступая 10 апреля 1969 года в Уайтхорсе (Юкон), Дифенбейкер выдвинул идею создания специального подразделения из 500 эскимосов для защиты канадского суверенитета в регионе[347]. На слушаниях 18 апреля в Комитете по делам индейцев и развитию Севера Палаты общин виднейший канадский юрист, декан школы права Макгильского университета М. Коэн обратил внимание правительства, что попытка объявить все воды Арктического архипелага канадскими внутренними водами позволила бы другим странам по такому же принципу включать в состав своей территории гораздо бόльшие участки открытого моря. По его мнению, это не отвечало бы интересам самой Канады, заинтересованной в свободе судоходства и возможности научных исследований и добычи ресурсов в других районах Мирового океана[348].

Понимая, как важно для правительства не допустить потери инициативы в таком значимом вопросе, П. Трюдо выступил 15 мая 1969 года со специальной речью в Палате общин. Заверив в надёжности суверенитета Канады над арктическими островами и континентальным шельфом, он признал, что «не все страны приняли бы точку зрения, что воды между островами архипелага являются внутренними водами, над которыми Канада имеет полный суверенитет»[349]. Таким образом, он вновь подтвердил, что вопрос о суверенитете касается только статуса вод архипелага и что Канада не претендует на всё водное пространство до Северного полюса. По его словам, спор между Канадой и теми странами, которые считали, что её суверенитет ограничен лишь территориальными водами вокруг островов, будут решаться в рамках международного права. Проход же танкера «Манхэттен» никак не затрагивал статуса этих вод.

Хотя П. Трюдо не называл страны, которые оспаривали позицию Канады, было понятно, что речь прежде всего идёт о США. Сразу после его заявления канадская сторона попыталась достичь с американцами понимания в этом вопросе. В июне 1969 года в американское посольство в Оттаве была передана нота, повторявшая основные положения выступления премьера, однако Соединённые Штаты отреагировали быстро и крайне резко, подчеркнув в ответной ноте, что не признают суверенитет Канады за пределами трёхмильной зоны территориальных вод. Безрезультатно окончилось обсуждение этого вопроса и на встрече министра иностранных дел Канады М. Шарпа и заместителя госсекретаря США по политическим вопросам А. Джонсона в конце июня 1969 года в Вашингтоне. Причём Джонсон чётко дал понять, что Соединённые Штаты рассматривают канадскую инициативу в глобальном контексте, как возможный прецедент, которым постараются воспользоваться другие страны[350].

Для Канады вырисовывалась малоприятная перспектива длительного судебного разбирательства с США с далеко не очевидными шансами на успех. Более того, было непонятно, на что именно необходимо ссылаться канадскому правительству при отстаивании своей позиции. На тот момент страна ещё не ратифицировала Женевскую конвенцию о территориальном море и прилежащей зоне[351]. Канада подписала Конвенцию 29 апреля 1958 года, но за все последующие годы так и не ратифицировала её. Сама же Конвенция, хотя и признавала метод прямых исходных линий, включала оговорку, которая могла стать важным козырем США при судебных разбирательствах с Канадой. Согласно ст. 5 п. 2 Конвенции, «там, где <…> установление прямой исходной линии приводит к включению во внутренние воды районов, которые до того рассматривались как часть территориального моря или открытого моря, применяется право мирного прохода»[352]. Решающим фактором, однако, стала неприемлемость для канадского руководства прямого конфликта с Соединёнными Штатами.

Таким образом, к моменту отплытия «Манхэттена» (26 августа 1969 года) в Оттаве не было полной ясности, какую тактику следует выбрать для установления суверенитета над водами Арктического архипелага. В начале сентября были предположения, что Канада объявит эту акваторию своими внутренними водами, но разрешит право мирного прохода через них для иностранных судов[353].

Как представляется, на выработку канадской позиции повлиял не только рейс самого танкера «Манхэттен» через СЗП, но и событие, которое произошло в этих водах на пару недель раньше, – авария баржи, перевозившей 400 тыс. галлонов топлива. Это происшествие не могло не привлечь внимание политиков и общественности к опасности загрязнения Канадской Арктики в случае регулярных перевозок нефти по этому маршруту. В конце августа 1969 года заместитель председателя Комитета по делам индейцев и развития Севера П. Сен-Пьер сослался на этот случай как на «шокирующий и пугающий пример необходимости контроля Канады за судоходством через Арктический архипелаг»[354]. По его словам, в случае крушения хотя бы одного из тех танкеров, которые были спроектированы для вывоза аляскинской нефти, в океан вылилось бы 75 млн галлонов нефти.

Угроза возможного загрязнения вод архипелага от разливов нефти упоминалась с самого начала обсуждения в Канаде проекта «Манхэттен», но до августа 1969 года она не была центральной темой. Сначала (август 1968 – февраль 1969 года) доминировала экономическая составляющая, то есть выгоды, которые получит Канада. Затем центральным стал вопрос о суверенитете. Лишь перед началом прохода «Манхэттена» через Северо-Западный проход резко возросло внимание канадских политиков и общественности к важности сохранения окружающей среды региона.

Тот факт, что танкер не смог пройти через забитый льдами пролив Мак-Клур и лишь с помощью канадского ледокола «Джон Макдональд» смог выбраться на обходной путь через узкий пролив Принца Уэльского, давал Канаде важные козыри в отстаивании своей позиции. Становилось возможным утверждать, что Северо-Западный проход нельзя рассматривать как обычный международный пролив. Использование же узкого пролива Принца Уэльского должно было навести на мысль, что проблема контроля за судоходством через проливы Арктического архипелага могла быть в значительной степени решена через расширение территориальных вод Канады. Собственно, на этих двух аспектах – невозможности признания СЗП международным проливом и необходимости расширения территориальных вод Канады с 3 до 12 миль – сосредоточил внимание М. Шарп в своей статье, опубликованной через несколько дней после завершения плавания «Манхэттена»[355]. Крайне важным моментом была и готовность канадского правительства фактически отказаться от своих первоначальных обещаний решать вопрос о суверенитете в рамках международного права. В трактовке Шарпа приверженность международному праву означала не соблюдение действующих, а разработка новых правовых норм в отношении замёрзших вод[356].

Судя по всему, решение о том, что ключевым элементом обеспечения контроля Канады над водами Арктического архипелага станут экологические требования к судам, использующим этот маршрут, было принято канадским правительством в начале или в середине октября 1969 года. Ещё в конце сентября