Душелов. Том 7 - Emory Faded

Девять дней назад мы наконец подобрали подходящее место, на следующий день, осмотрев, выкупили его, а ещё через день — нашли надёжную рабочую группу, взявшую в себя всё: начиная от профессиональных архитекторов, разработавших нам полноценный план всей будущей базы, заканчивая обычными разнорабочими, которые на данный момент уже успешно завершают стройку пускай и самого примитивного, но всё же полноценного барака, где есть весь необходимый для жизни минимум — проведённое электричество позволяет хранить и приготавливать еду, а подключённое водоснабжение решает проблему с жаждой и гигиеной.

Тем не менее, как бы то ни было…

— Говори прямо.

— «Прямо»? — неохотно переспросил он. — Ну… пока что, честно сказать, выглядит непрезентабельно. Но ожидать иного результата за такой короткий срок работы нельзя, и потому… я бы сказал, что тут есть над чем работать.

Смягчает.

Я видел частную военную базу его рода, рода Гарсия и рода Агнэс и прекрасно осознаю, сколько тут потребуется времени просто «работать», чтобы достичь чего-то подобного. Хорошо, если хотя бы за полгода это место станет отдалённо напоминать военную базу. Впрочем, скорее всего, и этого будет мало.

Но… что ни говори, а смотрю на эти грузовики с фургонами, раскиданные рядом с ними стройматериалы, сымпровизированный из подручного хлама полигон и одиноко стоящий недостроенный барак, около которого стоят, с улыбками на лицах общаются тренирующиеся тут слуги рода с нанятыми рабочими, и… ощущаю на душе какое-то особенное чувство, которое ранее никогда чувствовал.

Это не любовь, не гордость и точно не что-то подобное. Это будто бы… удовлетворение от созидания чего-то. Стоит сказать… очень странное и непривычное для меня душевное состояние, ведь до этого я только и делал, что разрушал и использовал уже кем-то созданное.

Теперь же я впервые создал что-то сам. И оказалось… это очень приятно.

— А что, есть какая-то причина, по которой ты решил мне это показать? — выбив меня из размышлений, спросил Брайн.

— Зачем спрашиваешь, если сам догадываешься?

— Значит… теперь ты мне доверяешь?..

— Ты и твои люди сражались за меня, выполняя приказы и рискуя жизнями, всю эту неделю. Некоторые из них, к сожалению, даже погибли. Так что… было бы странно, не начни я тебе доверять, — решив немного расслабиться, в более насмешливой форме произнёс: — Тем более сейчас, когда тебя защищают слуги рода Агнэс, которые чуть что заподозрят — и тут же устранят потенциальную угрозу.

Случай с Тосио отчётливо научил нас тому, что не все и не всегда полагаются на рациональность, отчего вполне себе был риск бессмысленной мести со стороны рода Прэтт. И для этого нас, собственно, и по сей день охраняют слуги рода Агнэс, чему я не слишком-то рад, но без чего мы при этом обойтись никак не можем. И в том числе они охраняют Брайна, слуги которого вряд ли смогут сами защитить его от неожиданной атаки более сильного рода.

— Ха… — усмехнулся он, — ну да, пожалуй…

— Слушай.

— Что?

— Ты ненавидишь меня или род Агнэс? Я понимаю, что для выживания своего рода ты выбрал самый, по-твоему, наилучший вариант, присоединившись ко мне, и свою верность ты доказал для этого же. Но сейчас… я говорю не о логике. Я спрашиваю про твои искренние чувства, без какого-либо на то мотива. Если хочешь — можешь просто солгать или же вовсе не отвечать.

— Да нет, я отвечу. И лгать тут смысла не вижу. Пускай мы и не были образцовой семьёй, но… семья есть семья. Поэтому, конечно же, порой на меня накатывают чувства: сожаление, гнев и… отвращение к самому себе из-за своей слабости и глупости. Особенно часто это происходит, когда, как ты правильно подметил, я задумываюсь о том, что сейчас меня охраняют те же люди, которые уничтожили своими руками мою семью. Однако… ненависти ни к кому из них я не питаю — недавно я всё же и сам познал, что значит верность слуг рода, готовых даже умереть по твоему приказу. В силу этого злиться на таких людей, которые просто выполняют приказ, — это бессмысленно.

— А на меня или Итана?

— Ты спас мне жизнь, и с тех пор я тебе благодарен. В связи с этим и гнева я к тебе совершенно никакого не питаю. А касательно мистера Итана… не думаю, что когда-то позабыть о содеянном им. Но и ненависти по отношению к нему я не питаю. Что было — то прошло, и вряд ли кто-либо из нас мог на это повлиять. Так уж сложились обстоятельства, и с этим нужно смериться, продолжая двигаться дальше. По крайней мере, мне кажется именно так.

— Стоицизм, получается?

— Пожалуй, можно и так сказать. Разве что…

— Что?

— Отказываюсь принимать наличие в нашем мире одержимых и демонов как норму. Особенно одержимых…

— Ты ведь сейчас говоришь о одном конкретном одержимом?

— Ага. Об этом психе.

— Не думал, что людям вроде тебя есть до него дело.

— Намекаешь, что в душе я всё тот же зазнавшийся ребёнок, которого не колышет ничего, кроме него самого?

— Я такого не говорил.

— И всё же явно намекнул на это, — и сделав небольшую паузу, выдохнув, объяснил: — Наверняка большинству аристократов и впрямь плевать на деяния этого одержимого — он же обычный слабак, нападающий, в основном, на обычных людей, а значит, ни им, ни нам с тобой точно ничего не грозит. А раз не угрожает, то какой смысл волноваться из-за этого? Так наверняка думают почти все.

Но не ты?

— Пока что получается так, что он находится далеко от моего района, но на одном месте он не засиживается, а значит, и в мой район вскоре может забрести. А я точно не хочу видеть на своей районе такие ужасные картины, как та, которую он сотворил неделю назад.

— Значит, всё дело в покушении на твоё чувство прекрасного?

— Я думал, уже доказал, что не человек, которым был прежде. Так почему ты вечно пытаешься меня поддеть этим? — посмотрел на меня, выгнув бровь.

— Ничего такого я не делаю.

— Да ну?..

— Ага.

Конечно же, я нарочно. И естественно, я не сомневаюсь в том, что он на самом деле изменился. Просто недавно заметил, как его корёжит от упоминания его прошлых «подвигов», вот время от времени и развлекаюсь так, припоминая былое.

— Короче… Мне просто не