Мой запретный форвард - Кейт Морф

продолжает он, и на секунду в его глазах мелькает что-то искренне растерянное. — Но я постоянно хочу быть рядом с тобой. Каждый день. С утра до ночи. И когда ты исчезла, мне было так херово, что я готов был разнести весь чертов каток.

Он соединяет наши лбы, я не двигаюсь, только прикрываю глаза.

— А ты взяла и сбежала от меня, как…, — он слегка усмехается и его выдох касается моих губ, — как зайчишка-трусишка.

Губы дрожат от того, чтобы не улыбнуться.

Я хочу оттолкнуть его за ложь.

Хочу ударить за то, что явился именно сейчас.

Хочу прижаться за то, что он явился вообще.

В груди все пульсирует и горит. Его руки на моем лице чувствуются так правильно, будто там им и место. И я понимаю, что все, что он сейчас говорит, опасно отзывается во мне.

Между нами снова появляется дурманящая химия. Дикая, взрывная, такая, от которой хочется и бежать, и притянуть его за ворот куртки.

Ярослав чуть отстраняется, я открываю глаза и попадаю в его бездонный омут. Он смотрит на меня и словно решает: целовать или ждать.

И он ждет.

А я…

Я не знаю, что сказать. Но мне хочется позволить себе расслабиться, уткнуться в него, поверить каждому слову. И я давлю в себе эти чувства.

— Я не сбежала, — шепчу я. Держусь за свое решение, за то, что вдалбливала в свою голову всю ночь в самолете. — Я решила вернуться в спорт, у меня есть все шансы. Комиссия может меня оправдать, и я должна быть здесь.

Его большой палец нежно скользит по моей скуле. Это почти ломает меня, но я заглушаю желание тянуться к нему.

— Это важно для меня, Яр, — говорю еще тише. — Это моя жизнь.

Он собирается ответить, я замечаю, как напрягается линия его плеч, как темнеют его глаза, как он подается ближе, будто хочет спорить или снова в чем-то признаться.

Но в этот момент коридор разрывает знакомый голос:

— Эй, отойди от нее.

Я вздрагиваю, а Ярослав медленно выпрямляется, но руки с моего лица не убирает.

Тони стоит у двери, кулаки сжаты, лицо напряжено.

— Тони, — начинаю я, но он уже стремительно направляется к нам.

— Я сказал: отойди, — повторяет он сквозь стиснутые зубы.

Ярослав спокойно смотрит на него, но я чувствую, как он напрягается. Он не отступает. Вообще. Ни на малейший миллиметр не сдвигается с места.

— Не собираюсь я отходить, — уверенно произносит Яр. — Мы разговариваем, ты не видишь?

Тони становится передо мной, чуть смещаясь и пытаясь заслонить. Его рука собственнически ложится мне на плечо.

— Она не обязана слушать твои сопливые признания, — грубо бросает Тони. — У нее сегодня судьбоносный день, так что убери от нее руки.

Ярослав ухмыляется одним краешком губ.

— Судьбоносный день — это прекрасно. Но Полина сама решит, с кем ей разговаривать. Она все-таки не вещь.

Напряжение между ними сгущается, я стою между двумя мирами: прошлым и настоящим. Безопасным и опасным. Правильным и тем, что сводит меня с ума.

Тони сжимает мое плечо, Ярослав не сводит с меня глаз. И я понимаю, что еще секунда, и кто-то из них реально кинется на другого.

Но дверь в коридор вдруг распахивается.

— Перерыв окончен, — строго говорит женщина из комиссии, держа папку у груди. — Возвращайтесь в зал, мы продолжаем заседание.

Оба парня резко оборачиваются к ней. Тони делает шаг назад. Ярослав стоит, как стена. Но потом он все же подходит ближе и наклоняется к моему уху.

— Я остановился в отеле «Maple Ridge Downtown», номер 505.

Я моргаю и пытаюсь запомнить его слова. Отель. Номер. Что?

А Анисимов продолжает, не давая мне прийти в себя:

— Я буду ждать тебя там.

Тони дергается, но молчит.

Ярослав смотрит на меня так, будто ставит жирную точку.

— Если не придешь, — его губы едва касаются моей щеки, — я приеду в дом к твоей матери. И ты все равно со мной поговоришь.

Он выпрямляется, его взгляд темнеет:

— И, Полина, не вздумай убегать.

И только после этих слов он спокойно уходит.

ГЛАВА 45

Полина

Стою перед «Maple Ridge Downtown» и не могу пересечь гребанный бордюр.

Смешно. Я прошла через допинговый скандал, через допросы комиссии, через падения, которые могли меня покалечить, но зайти в этот отель мне страшнее всего.

Потому что там Ярослав Анисимов. Катастрофа под номером 39, от которой я все время убегаю и все время почему-то бегу к ней же.

Прохладный воздух жжет легкие. Тело дрожит, словно я стою перед выступлением на крупном турнире.

Внутри меня борются две Поли: одна шепчет «иди, этот человек впервые выбил тебя из замкнутой скорлупы», вторая шипит «он хоккеист, Поля, ты знаешь их хорошо, слишком хорошо».

Я делаю шаг, потом второй. Кажется, что ноги сами несут меня внутрь, даже если в голове внутренний голос орет: «Не доверяй!».

Лобби в отеле теплое, здесь пахнет кофе и чистящим средством. Поднимаюсь в лифте, ловя свое отражение в зеркале. Я какая-то бледная, губы пересохли, но глаза блестят.

Кабина останавливается на пятом этаже, тут тихо. На ватных ногах подхожу к двери 505. Сердце бешено стучит в груди, а волнение накрывает меня с головой.

Я только поднимаю руку, чтобы постучать, но не успеваю, дверь распахивается сама.

На пороге стоит Ярослав. В черной футболке, в синих спортивках, босиком, волосы растрепаны, будто он раз сто проводил по ним рукой, нервничая.

— Я наблюдал за тобой в окно, — тихо произносит он и улыбается. — Думал, что ты развернешься.

Я сглатываю, колени дрожат.

— Я не смогла, — честно признаюсь я потому, что уже нет смысла это скрывать. — Не знаю почему.

Ярослав делает шаг навстречу. Его ладонь ложится на косяк двери в нескольких сантиметрах от моей головы.

— Потому что тебе тоже плевать на запреты. Так же, как и мне.

И от этих слов меня будто подхватывает порыв ветра изнутри. Страх еще жив, но он уже не главный.

Я смотрю на Яра и впервые за очень долгое время позволяю себе быть честной перед самой собой.

— Можно войти? — я спрашиваю тихо.

— Не нужно спрашивать, Полин, — он отступает назад, открывая вход. — Я ждал тебя.

Я делаю шаг внутрь, и дверь мягко закрывается за моей спиной.

В номере тепло, слышится тихий гул городского вентилятора за окном, запах свежего белья и Анисимова.

Я настороженно осматриваюсь: кровать идеально заправлена, на столе бутылка воды и какие-то бумаги, его спортивная сумка лежит в углу. Даже