Архипелаг раздора - Маргарита Вольная

посмеют, а вот меч — вполне. Если, — он вздохнул, — я не дам им то, чего они хотят. Ты пришла спросить лично, хорошо, я отвечу. Да, я собираюсь объявить Марианну предательницей и убийцей.

Агата поджала губы.

— Но ведь она твоя сестра…

— Это уже не важно.

— Как это не важно?

— Её больше нет, поэтому для неё моё решение ничего не изменит.

— Её так и не нашли, — едва слышно проговорила старушка.

— Никто не продержится под водой так долго.

— Но левиафан не вернулся, значит, они вместе! Если ты объявишь Марианну предательницей, ты обрежешь ей путь домой!

— Так значит, ты веришь, что она жива? — заторможенно спросил Герман.

— Да! Да, я верю! Я чувствую, моя девочка жива! — вдруг горячо заговорила Агата, подавшись вперёд. — Прошу, умоляю, не нужно этого делать!

— Мама убита, и всё указывает на Марианну…

— Она всё время просидела со мной и ни разу не вышла! Да и как она выйдет?! Королева заперла её!

— Ты лжёшь, — ядовито улыбнулся он. — Марианна сама открыла дверь, когда я вернулся. И трупы тянулись именно из её покоев.

— Она всё время была со мной!

— И сережка. Ты ведь слышала, что рядом с мамой нашли сережку?

— Она просто потеряла её! Она как раз рассказывала мне об этом! Это же подарок матери! Она была очень расстроена!

— Вероятно, мама сопротивлялась, она была храброй и смелой женщиной. Вероятно, в схватке она как-то зацепила…

— Герман! Герман! Что ты говоришь?! — Агата подошла вплотную к столу. — Марианна не делала этого! Она всё время была на моих глазах! До самого утра!

— Ты всегда выгораживала её, — покачал головой король, — даже теперь, когда она мертва, ты продолжаешь её защищать.

По истонченной старостью коже покатились слёзы. Старушка поспешно вытирала их, но никак не могла остановить.

— Прошу, пожалуйста, поверь мне! Она ни в чём не виновата! Ради справедливости, ради морских богинь, не делай этого! У неё должна быть дорога назад!

— Её больше нет, — упрямо повторил Герман, но его глаза с надеждой смотрели на Агату. — Если я ничего не сделаю, меня тоже скоро может не стать. Я должен объявить её предательницей. Ради будущего государства…

— Ты мог бы не делать этого ради любви…

Король вскочил на ноги, и тяжелое кресло с грохотом упало назад. Вены на шее вздулись, глаза налились кровью, и он прошипел:

— О какой такой любви вы говорите?

Старушка выдержала взгляд и ответила со странной легкостью в голосе:

— О братской, о какой же ещё?

Герман шумно вдыхал и выдыхал воздух, пока внезапное появление Виктора не заставило его успокоиться. Мужчина прошёл в кабинет и удивленно посмотрел на замерших людей.

— Я не помешал? — с неловкостью спросил он.

— Агата уже уходит.

Но старушка не тронулась с места и продолжала стоять, умоляюще сведя брови.

— Агата уже уходит! — громче повторил король.

Женщина неуверенно отступила, а её губы беззвучно прошептали: «Умоляю…»

Когда страж терпеливо вывел гостью, Герман упал в кресло и уронил голову назад.

— Что она хотела? — спросил Виктор.

— Не спрашивай меня ни о чём… Зачем ты пришёл?

— Послы с Водного прибыли, — торжественно объявил тот. — Если хочешь, я сопровожу их один.

— Нет. Мама собиралась лично показать псевдоорден, поэтому я сделаю это ради неё.

Король выглядел уставшим. Он осунулся ещё больше, ещё сильнее повисла на теле одежда, а поступь выглядела так, как будто недавно он чересчур весело провёл время и не успел отойти.

— Ты в порядке? — забеспокоился Виктор.

— Да. Мне нужно пару минут…

Герман с трудом, но всё-таки нашёл в себе силы. Его спина выпрямилась, черты лица обрели прежнюю уверенность, и он решительно покинул кабинет.

Пятеро послов, облаченных в голубые одежды из тончайшей ткани, склонились в искренней почтительности, когда король острова Солнца спустился в сад. Он осмотрел немолодых мужчин и повелительным взмахом руки заставил их выпрямиться.

— Его Высочество Северин глубочайше соболезнует и надеется на личный визит, — произнёс один из них. — Он передаёт эти дары в качестве своего уважения новому сильному правителю.

Они расступились, и стражники поставили перед Германом огромный запечатанный сундук.

— Благодарю, — сдержанно ответил король.

— А также он просит разрешения на зарисовки ордена Асха.

— На зарисовки?

— С нами художник.

Низкий худой человечек с удивительно острым подбородком протянул дощечку с приколотой бумагой и карандашом.

— Вам будет нечего зарисовывать.

— Ваше Высочество…

— Хорошо, раз вам так хочется запечатлеть монахов, которые высаживают на клумбы цветы — пожалуйста.

Послы настороженно переглянулись.

— Неужели вы не позволите нам увидеть величайшую силу, которую только можно представить?

— Вероятно, вы говорите о силе природы? — сдерживая раздражение, поинтересовался Герман. — Тогда, конечно. Там, куда мы отправляемся, вы воочию увидите, как растут самые разнообразные растения.

Король направился к коню, которого наконец подвели, и только сейчас с облегчением выдохнул. Виктор подсадил его на скакуна и едва слышно проговорил:

— Ты был невежлив. С послами так нельзя.

— Я их не ждал.

— Но мы согласились их принять, а ты даже не открыл сундук.

— Что Северин может прислать такого, чего у меня нет?

— Например, золото, которого сейчас в казне не то чтобы очень много…

— Слишком большой сундук для такого количества.

— И всё же…

— Виктор, прошу, — он посмотрел на мужчину глазами, полными страдания, и тот отступил.

— Я поеду впереди.

Король развернул коня и обратился к озадаченным послам:

— Нам предстоит далекий и нелегкий путь. Вы поедете в карете, чтобы путешествие не показалось столь утомительным.

— Нижайше благодарим, — склонился в ответ один из них.

Высохшая от жары дорога уходила вдаль. Она не петляла, не поворачивала, а тянулась вперед с упрямой монотонностью. Герман крепко сжимал повод и невидяще уставился вперёд. Последний раз, когда он проезжал здесь, в королевском дворце зверски убивали его мать, а он не знал этого, и самые ужасные часы в жизни Анны стали для него самыми счастливыми. Он помнил, как легко ему удалось соединить шелковые нити, как встрепенулось тело животного и как они вместе полетели над землей, наслаждаясь свободой. Король коротко дышал и не замечал онемение в спине, плечах и руках, горестные образы наводнили его уставшую голову и заместили всё, что он видел вокруг. Мимо него прошёл и недолгий привал, где все размялись и перекусили, и беседы у костра, которые очень понравились послам, и прекрасные виды природы, коими изобиловал остров Солнца. Герман едва не пропустил поворот к псевдоордену и, если бы его конь послушно не повернул за конём Виктора, проехал бы дальше, несомненно удивив иностранных гостей.

Темно-серый дворец, сильно уступавший размером королевскому, показался на заброшенной территории. Каменная стена местами