Записки музыковеда 3 - Игорь Резников

Настоящее признание драма получила позже, в 1898 году уже в редакции Н.А. Римского-Корсакова.

Именно эта версия пришлась по вкусу публике, и началось триумфальное восхождение оперы по отечественным и зарубежным сценам. Необходимость осуществить эту редакцию творения друга сам Николай Андреевич объяснял так:

Опера, или народная музыкальная драма, «Борис Годунов» при первом своем появлении на сцене и в печати вызвала два противоположных мнения в публике. Высокая талантливость сочинителя, проникновение народным духом и духом исторической эпохи, живость сцен и очертания характеров, жизненная правда и в драматизме, и комизме и ярко схваченная бытовая сторона при своеобразии музыкальных замыслов и приемов вызвали восхищение и удивление одной части; непрактичные трудности, обрывочность мелодических фраз, неудобства голосовых партий, жесткость гармонии и модуляций, погрешности голосоведения, слабая инструментовка и слабая вообще техническая сторона произведения, напротив, вызвали бурю насмешек и порицаний — у другой части. Упомянутые технические недостатки заслоняли для одних не только высокие достоинства произведения, но и самую талантливость автора; и наоборот, эти самые недостатки некоторыми возводились чуть ли не в достоинства и заслугу. Много времени, прошло с тех пор; опера не давалась на сцене или давалась чрезвычайно редко, публика была не в состоянии проверить установившихся противоположных мнений.

«Борис Годунов» сочинялся на моих глазах. Никому, как мне, бывшему в тесных дружеских отношениях с Мусоргским, не могли быть столь хорошо известны намерения автора «Бориса» и самый процесс их выполнения. Высоко ценя талант Мусоргского и его произведение и почитая его память, я решился приняться за обработку «Бориса Годунова» в техническом отношении и eгo переинструментовку. Я убежден, что моя обработка и инструментовка отнюдь не изменили своеобразного духа произведения и самых замыслов его сочинителя и что обработанная мною опера, тем не менее, всецело принадлежит творчеству Мусоргского, а очищение и упорядочение технической стороны сделает лишь более ясным и доступным для всех ее высокое значение и прекратит всякие нарекания на это произведение. При обработке мною сделаны некоторые сокращения ввиду слишком большой длины оперы, заставлявшей еще при жизни автора сокращать ее при исполнении на сцене в моментах слишком существенных. Настоящее издание не уничтожает собой первого оригинального издания, и потому произведение Мусоргского продолжает сохраняться в целости в своем первоначальном виде».

С тех пор эта опера претерпела большое количество редакций. Только по официальным источникам их восемь. Так, две были написаны самим Мусоргским, чуть позже столько же создал Римский-Корсаков, затем оперу редактировали М. Ипполитов-Иванов и Д. Шостакович. Еще два варианта были сделаны Джоном Гутманом и Каролем Ратгаузом в середине прошлого столетия для нью-йоркской Метрополитен-опера: они отвергают оркестровку Римского-Корсакова и восстанавливают оригинал Мусоргского. Этот вариант был углублен в 1996 году в нью-йоркской Метрополитен опера дирижером Игорем Букетовым. В настоящее время три последние редакции наиболее распространены на сцене. Сейчас «Борис Годунов» — одно из самых исполняемых оперных произведений в театрах всего мира.

Но подлинно второе рождение великой оперы началось в Москве 7 декабря 1896 года на сцене Московской частной оперы, где в роли Бориса выступил Федор Шаляпин. Это, кстати, прекрасный повод вспомнить о том, что и у великого певца прошел юбилей: он родился полтора века назад, 13 февраля 1873 года. От молодого артиста публика тогда осталась в полном восторге, он стал в одночасье знаменитостью. Владелец театра Савва Мамонтов предоставил ему полный карт-бланш, ни в чем его не ограничивая и позволяя ему петь все, что он хочет.

А. Я. Головин. Шаляпин в роли Бориса.

Уже тогда у Федора Ивановича установилась привычка тщательнейшим образом готовиться к каждой роли. Он прочитал драму А.С.Пушкина, монографию Н.М.Карамзина. Всю жизнь помнил артист ту удивительную прогулку, во время которой В.О. Ключевский «передавал ему, точно очевидец событий, диалоги между Шуйским и Годуновым; рассказывал о приставах, будто лично знаком с ними; о Варлааме, Мисаиле и обаянии самозванца». Успех «Бориса Годунова» с участием Шаляпина был оглушительным. "Начиная с грима и кончая каждой позой, каждой музыкальной интонацией, это было нечто поразительно живое, выпуклое, яркое…" — писал после премьеры музыкальный критик Ю.Энгель.

И далее: "Неотразимо сильное впечатление производит в исполнении Шаляпина сцена галлюцинации Бориса: потрясенная публика без конца вызывала после нее артиста".,

Конечно, несовершенные записи лишь в небольшой степени дают нам возможность получить представление о Шаляпине в роли Бориса Годунова. Мы не увидим здесь выразительнейшей шаляпинской мимики, его жестов, не вглядимся в его глаза. Сам голос великого певца по словам тех, кто видел и слышал его в театре, обладал неповторимой магией, которую трудно передать в записи. И всё же…

С тех пор Федор Иванович участвовал еще в нескольких значительных постановках «Бориса», каждый раз углубляя, оттачивая и совершенствуя образ своего героя. 13 апреля 1901 года состоялась премьера в Большом театре, 9 ноября 1904 — в Мариинском, а 19 мая 1908 Антреприза Дягилева поставила оперу в Париже.

6 января 1911 года в Мариинском театре состоялась премьера новой постановки оперы М.П.Мусоргского. Ставил спектакль В.Э.Мейерхольд, дирижировал А.Коутс. Великий режиссер восхищался Шаляпиным: «В игре Шаляпина всегда правда, но не жизненная, а театральная. Она всегда приподнята над жизнью…» Театральный критик Ю.Д.Беляев писал: «…мне хочется выделить Бориса Годунова из всего, что за последнее время показал нам Шаляпин. И вот почему: Борис все еще не кончен… Я не пропустил в Петербурге ни одного представления «Годунова» и с радостью замечал, что в этом огромном сценическом создании открывались все новые и новые черты». В 1913 году опера была поставлена с участием Федора Шаляпина в Лондоне.

Партия Бориса Годунова в исполнении Шаляпина восхищала современников тем, что он достигал в ней практически максимума возможного. Это было органическое слияние глубокого перевоплощения артиста с тонким проникновением в мир музыки Мусоргского.

Глава 19. Учитель музыкальной правды

Имя Даргомыжского всегда произносят с благоговением. Он общепризнанный, непререкаемый авторитет, классик русской музыки — наряду с Глинкой. Это имя было свято для кучкистов: Даргомыжский был для них главным, даже главнее, чем боготворимый ими Глинка, знаменем в их непримиримой и нескончаемой борьбе против засилья итальянской оперы, за содержательность и народность искусства. «Великий учитель музыкальной правды» — такое хрестоматийное определение дал Даргомыжскому Мусоргский.