Новый мировой беспорядок и индийский императив - Shashi Tharoor

Абдалла Салех из Йемена и Хосни Мубарак из Египта - были отстранены от власти. Народные демократические движения, начавшиеся в Тунисе, в конечном итоге привели к тому, что сегодня известно как "арабская весна". Несмотря на продолжающиеся споры по этому поводу, неоспоримым является тот факт, что социальные сети и Интернет (в дополнение к старым технологиям, таким как спутниковое телевидение) сыграли в этих протестах преобразующую роль. Хотя непосредственной причиной протестов было сочетание безжалостного полицейского контроля, безработицы среди молодежи, отсутствия политической свободы и социальной мобильности, тот неоспоримый факт, что такие платформы, как Twitter и Facebook, усилили это недовольство, стал знаковым событием в истории.

Для многих на Западе это было подтверждением демократического потенциала Интернета. Западные СМИ превозносили роль, которую их технологические компании сыграли в установлении демократии на Ближнем Востоке. Как египетская революция началась в Facebook", - гласил один из заголовков в New York Times. Впервые недовольные граждане получили возможность общаться в виртуальном пространстве и объединяться в физическом. Эти движения придали вес утопической идее безграничного постсуверенного мира, о котором фантазировали многие технократы. Для многих это стало подтверждением слов Николаса Негропонте, директора MIT Media Lab, о том, что Интернет не подвластен национальным законам не потому, что эти законы "не имеют значения", а потому, что "национальное государство не имеет значения".

Западные правительства (чья собственная значимость, казалось бы, не подвергалась сомнению, хотя, безусловно, была столь же уязвима), как ни парадоксально, были в восторге от этих событий. В ноябре 2011 года американский сенатор, ныне покойный Джон Маккейн, с гордостью заявил: «Год назад Бен-Али и Каддафи не были у власти. В следующем году у власти не будет Асада. Арабская весна - это вирус, который поразит Москву и Пекин». Секретариат ООН также быстро вскочил на эту волну: в 2011 г. специальный докладчик Франк Ла Рю заявил, что Интернет должен рассматриваться с точки зрения прав человека и что обеспечение всеобщего доступа к Интернету должно стать приоритетом для всех государств. О том, что "арабская весна" оказала влияние на подготовку этого доклада, можно судить по высказываниям Ла Рю: Специальный докладчик считает, что Интернет является одним из самых мощных инструментов XXI века для повышения прозрачности поведения власть имущих, доступа к информации и содействия активному участию граждан в построении демократических обществ. Действительно, недавняя волна демонстраций в странах Ближнего Востока и Северной Африки показала, какую ключевую роль может сыграть Интернет в мобилизации населения на призывы к справедливости, равенству, подотчетности и более полному соблюдению прав человека.

 

Однако "арабская весна" была не первым примером сетевого эффекта. В 1999 г. ВТО была потрясена так называемыми "протестами в Сиэтле". Возмущенные силой и властью транснациональных корпораций и элит, миллионы американцев использовали электронную почту для координации и срыва заседаний ВТО. По мнению некоторых историков Интернета, протесты в Сиэтле стали одним из самых ранних проявлений "сетевых движений", способных встраивать цифровые технологии в ткань своей мобилизации.

Выступая на встрече "Большой восьмерки" в конце 2011 года, бывший президент Франции Николя Саркози прозорливо критиковал "арабскую весну". Он предупредил присутствовавших на встрече руководителей компаний Google, Facebook, Amazon и eBay: «Вселенная, которую вы представляете, - это не параллельная вселенная. Никто не должен забывать, что правительства являются единственными законными представителями воли народа в наших демократических государствах. Забывать об этом - значит рисковать демократическим хаосом и анархией».

Арабский мир быстро доказал его правоту и продемонстрировал, что защита прав человека в Интернете требует демократических государственных устоев. В этом заключается принципиальное различие между сетевыми протестами 1999 года и "арабской весной". Массовые демонстрации сами по себе могут быстро иссякнуть, если государственные институты и структуры не смогут поддержать и обеспечить демократические разговоры. Пройдет несколько лет, и станет ясно, что те, кто рассматривал "арабскую весну" как "четвертое движение демократии", переоценили потенциал Интернета, способного преодолевать границы и суверенитеты. Через пять лет после начала "арабской весны" в арабском мире наступила зима. После периода "техноутопии" на Ближнем Востоке возрождаются авторитарные правительства и несостоявшиеся государства. Если "твиттер-революции" 2011 года в некоторых странах, особенно в Тунисе, были успешными, то в таких странах, как Бахрейн, протесты были успешно подавлены, а Сирия и Ливия скатились к гражданской войне. Все успехи, достигнутые в Египте, были сведены на нет военным переворотом 2013 г., приведшим к жестокому подавлению гражданских свобод. Башар Асад, несмотря на уверенные прогнозы в обратном, подкрепленные военной поддержкой сирийских повстанцев со стороны Запада, продолжал удерживать власть, а Россия и Китай использовали "арабскую весну" как предлог для новых репрессий против своего населения.

Сказать, что Россия и Китай внимательно следили за событиями в арабском мире, значит не сказать ничего. Для авторитарных режимов угроза "сетей" - это постоянная опасность. По общему мнению, эти авторитарные режимы рассматривали "арабскую весну" как демократические движения, которые якобы поддерживались западными интересами. А почему бы им не воспринимать их именно так? В 2012 г. пользователи Интернета в Иране подверглись бомбардировке рекламой "Доступ к свободному Интернету - ваше неотъемлемое право!". Под рекламой находилась ссылка на различные инструменты для обхода Интернета. Подобная реклама, размещенная в Facebook, Google и других социальных сетях, была направлена в несколько стран Ближнего Востока. В результате кампании на рекламу перешли более 1,5 млн. человек и было загружено почти полмиллиона программных средств. По всей видимости, эта реклама была частью попытки Госдепартамента США продвинуть свободу слова в авторитарных режимах, враждебных американским интересам.

Неудивительно, что практически сразу после распространения недовольства в 2011 г. Китай, Россия и несколько государств Центральной Азии, таких как Таджикистан и Узбекистан, обратились к Генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну с просьбой распространить предложенный ими Международный кодекс поведения в области информационной безопасности (Кодекс) в качестве официального документа ООН на 66-й сессии Генеральной Ассамблеи. В документе были четко сформулированы требования - свободное распространение информации не должно оказывать негативного влияния на внутреннюю стабильность. В документе говорилось об использовании коммуникационных технологий, "несовместимых с целями поддержания международной стабильности и безопасности", а также об ответственности за "недопущение того, чтобы другие государства... подрывали право стран, которые приняли этот документ". Кодекс поведения, к независимому контролю над ИКТ". Впервые была предпринята целенаправленная попытка подчеркнуть многосторонний характер управления Интернетом, т.е. способствовать развитию государственного контроля. В Кодексе "подчеркивается необходимость усиления координации и сотрудничества между государствами" и "подчеркивается роль, которую могут сыграть Организация Объединенных Наций и другие международные и региональные организации". Это явно контрастирует с предпочитаемым Америкой подходом, предполагающим участие гражданского общества и частного сектора через менее традиционные группы, такие как Форум по управлению Интернетом.

Этот кодекс поведения стал первым