Последние Северы - Николай Анатольевич Савин

использование Месой и Мамеей было попыткой подчеркнуть преемственность режима. Идентифицируя себя с Юноной Хранительницей, чей эпитет был связан с ее ролью защитницы государства, Мамея акцентировала свою роль в возвышении сына до императорской власти. Чеканка апреля 222 года подтверждает раздачу населению и солдатам донативов в честь восхождения Александра Севера на престол. Суммы, правда, неизвестны. Появляется юношеский образ императора с коротко остриженными по военной моде волосами и в панцире. На реверсе богиня Свободы держит счеты, используемые для распределения денег, а в левой руке – рог изобилия. Представляя Александра Севера юношей-подростком, Меса и Мамея доказывали необходимость своего регентства.

Однако, не всё было так просто. Безумства Гелиогабала привели к падению авторитета не только его самого, но и тех, кто его выдвинул, тех, кто правил от его имени. В те мартовские дни сирийки рисковали потерять всё. Месе и Мамее пришлось и побороться за сохранение власти, и умерить в чём-то свои аппетиты. Лампридий утверждает, что самым первым актом сената после убийства Гелиогабала было принятие закона, согласно которому вход любой женщины в сенат карался смертной казнью. Конечно, этот акт был вызвал привлечением на заседания сената Месы и Соэмии предыдущим принцепсом. Они были единственными женщинами во всей предыдущей истории Рима, которые сделали это. Видимо, сирийкам повезло, что все считали главной виновницей Соэмию, которая уже расплатилась по своим счетам. Меса и Мамея всё понимали, поэтому во время правления Александра Севера, не посещали курию. Новый режим представлял себя, в отличие от предыдущего, хранителем традиции.

В первые же дни новой власти Рим начал избавляться от безумных религиозных новшеств Гелиогабала. И в самом деле. Вечный Город требовалось очистить от сирийской скверны. Итак, прежде всего правительство Александра и сенат отослали в их прежние собственные храмы и святилища статуи богов и предметы культа, которые были увезены в Рим Гелиогабалом. Что же касается самого культа бога Элагабала, то он был изгнан из Рима навсегда. Храм Элагабала был перестроен и посвящен, по-видимому, Юпитеру Ультору (Мстителю). Это повторное посвящение было отмечено чеканкой Александра Севера. Дион (apud Xiph. LXXIX, 21, 2) говорит, что богЭлагабал был выслан из Рима. Соответственно, старые римские боги и культы вернули своё положение, статуи и святыни.

Были отстранены от власти люди Гелиогабала. Они были лишены всего незаконно ими полученного и каждому из них было приказано вернуться в свое прежнее состояние, подобающее их истинному статусу. Александр (читай – его правительство) провел основательную чистку корпуса судей, сената и сословия всадников. Затем ту же акцию он провел среди придворных, своей свиты и обслуги Палатинского дворца [Элий Лампридий. Александр Север XV, 1–2]. Дион Кассий пишет, что никому из тех, кто поддержал восстание Гелиогабала в 218 году и достиг могущества в его правление, не удалось спастись, кроме одного человека. Под этим человеком, вероятно, подразумевается Валерий Комазон, уволенный в 221 году, который после переворота вновь занял пост префекта Города. Ну, тут понятно, что Комазон вновь выдвинулся благодаря давним связям с Месой. Но вот Джон Макхью утверждает, что сохранил своё положение и Аврелий Зотик Авит, один из «мужей» Гелиогабала, о котором мы уже писали. Правда, теперь он не был спальником, но стал nomenclator a censibus – составителем списка цензов. Это была должность с меньшим влиянием и престижем, но ведь и личность была весьма одиозной. Как же Зотик уцелел? Это не очень понятно.

Говоря об отстранениях, мы не имеем в виду сенаторов и всадников, проходивших обычную карьеру cursus honorum. Если они не были любимчиками Гелиогабала, их карьера продолжалась без последствий. Как пример можно привести Квинта Атрия Клония, который известен с 200 года, а при Гелиогабале выполнял обязанности легата Келесирии. Мы рассказывали о нём выше. Понятно, что на Келесирию его ставил не Гелиогабал, а Юлия Меса. Так она же теперь и продолжила его карьеру, отправив легатом в Ближнюю Испанию.

Напротив, многие государственные служащие, уволенные при Гелиогабале, были восстановлены на своих постах или заняли другие важные государственные должности. Новая власть явно решила опираться на старые кадры.

Среди тех, на кого оперлась новая власть, нам известен Марк Антоний Гордиан Семпрониан, будущий император, который был вызван из Ахайи и стал консулом-суффектом в 222 году, а затем был назначен проконсулом Келесирии (223–225 гг.) [Юлий Капитолин. Двое Максиминов XIV, 2; Трое Гордианов II, 4; IV, 1].

Его сын, будущий Гордиан II, возможно, именно в 222 году стал квестором.

Старый северианец Марий Максим (был смещен с поста префекта Рима в 218 году) в 223 году, стал вторым консулом. Вспомним биографию Мария Максима. Луций Марий Максим Перпетуув Аврелиан, вероятно, происходил из Африки. Вряд ли его семья была сенаторской, однако сам он прошёл вполне сенаторскую карьеру. Его отцом был прокуратор одной из галльских провинций Луций Марий Перпеуув.

Максим, предположительно, родился около 155 года. Его карьера началась в 174 году, когда он стал quattuorviri viarum curandarum – одним из четырёх членов комиссии по исправлению дорог в Риме и его окрестностях. На следующий год Марий Максим стал военным трибуном легиона XXII Primigenia р. f. в Могонциакуме в Верхней Германии. В 178 году он перешёл в легион III Italica в Реции, где также служил трибуном-латиклавием (178–180 гг.).

Около 183/184 года Марий Максим находился на посту городского квестора, а затем был выдвинут кандидатом на должность народного трибуна. Максим стал сенатором при Коммоде, войдя в состав сената в преторском ранге. Около 190 года он был куратором Латинской дороги, а, кроме того, был куратором города Фавенция. В 193 году Максим уже был легатом I Италийского легиона на Нижнем Дунае. Легатом Нижней Мёзии тогда был брат Септимия Севера Публий Септимий Гета, поэтому неудивительно, что Марий Максим, как член команды наместника, принял сторону его брата. Очевидно, Гета полностью доверял ему, поэтому сам остался в провинции, а экспедиционную армию, отправленную против Нигера, доверил Марию Максиму. Должность его называлась dux exeretuus Mysiaci aput Byzantium [CIL VI 1450].

В 193–196 гг. корпус Мария Максима осаждал важную крепость Византий, принявшую сторону Песценния Нигера, и с большим трудом взял её.

В начале 197 года нижнемёзийская вексилляция, возглавляемая, по-прежнему, Луцием Марием Максимом – Dux exercitus Mysiaci apud Lugdunum, отправилась в Галлию, где участвовала в битве при Лугдунуме против войск Клодия Альбина.

После победы Марий Максим был назначен легатом пропретором Бельгики, которым был, вероятно, до 199 года. Возможно, в последний год своего наместничества Марий Максим находился на посту консула-суффекта (или в 200 году). После этого он был легатом пропретором Нижней