Альманах «Российский колокол» №5-6 2019 - Альманах Российский колокол

я поняла, что тема получилась шире задуманного. Она – не только о девочке-нимфетке и не только об отношениях создателя и его бессмертного образа. Она вывела меня к открытию бессмертия человеческого сознания. Тогда я задумала эксперимент – написать об одной и той же идее в разных жанрах: в художественной прозе (роман), в стихах (поэма), в драме (пьеса), ну и для тех, кому нужны будут конкретные доказательства, – в виде научного доклада. Этот доклад и был мной озвучен на международной конференции «Набоковские чтения – 2017».

А. Г. То есть вы пишете только о Набокове.

Ю. Р. Нет, пишу о том, что мне интересно. У меня есть публицистика – статьи о писателях, книгах, фильмах, концертах. Я веду «Дневник Писателя», в котором записываю личные впечатления от творческого процесса. Недавно я начала новую книгу «Переписка с друзьями», где помещаю наши творческие обсуждения и отзывы на книги моих друзей и их отзывы на мои книги. Там много всего любопытного. Один мой знакомый, прочитав мой доклад, написал, что меня должны «принять на филфак без экзаменов».

А. Г. А у вас разве нет литературного образования?

Ю. Р. Нет.

А. Г. Как много вы пишете: каждый день весь день или каждый день понемногу?

Ю. Р. Я пишу очень мало и редко, так как физически не имею возможности писать. Кстати, роман я пишу уже несколько лет, а пьеса была написана при более удачных обстоятельствах всего за две недели.

А. Г. Как продюсер могу сказать, что вам нужно писать постоянно, что-то выставлять в соцсетях.

Ю. Р. Я понимаю. Но в настоящих моих обстоятельствах это невозможно.

А. Г. И сколько это ещё продлится?

Ю. Р. Не знаю. Или несколько лет или вечность.

О книгах

Ю. Р. Александр, у вас есть любимая книга?

А. Г. Конечно, это та книга, которую я сейчас читаю.

Ю. Р. Тогда вопрос о любимом авторе отпадает.

А. Г. Можно начать разговор с современных сказок. Например, Нил Гейман пишет не только сказки, но и для взрослых. Помните его «Кошмарный алфавит»? Мне нравятся его произведения. А вам?

Ю. Р. Я, честно говоря, ещё его не читала. Я больше времени стараюсь уделять классическим произведениям, а современные оставляю на потом, – как менее значимые. А какое мнение у вас о современной литературе?

А. Г. Положительное. Сейчас выходит много интересных книг.

Ю. Р. Они не кажутся вам пустыми в идейном плане?

А. Г. Нет, все авторы очень разные. Много хороших.

Ю. Р. Любой разговор о литературе я всегда начинаю с Владимира Набокова. Роман «Лолита» – это роман о любви, преодолевшей границы жизни и смерти. Чувства, равного по силе чувству Гумберта, я не встречала ни в одной знакомой мне книге. Я думаю, что те, кто любит роман «Лолита», ценят его именно за это. Сила показанной Набоковым любви в её трагичности и её трогательных мелочах: до какого места доходил носок у Лолиты, где был расположен у неё шрам, – вот те мелочи, которые есть спутники настоящей любви.

А. Г. Да, наверно. Я как-то видел не так давно вышедшее малое собрание сочинений Набокова, в одном большом томе. Мне особенно понравилось его энциклопедическое оформление – текст напечатан в две колонки.

Ю. Р. Думаю, мне бы не очень было удобно его читать. Непривычно, что ли.

А. Г. Не думаю, это похоже на журнал или научное издание. Кстати, там Набоков был представлен как В. Сирин.

Ю. Р. Ясно, значит, это собрание сочинений включало русскоязычные произведения Набокова. Они пока меньше известны широкому кругу читателей, чем англоязычные. А вот собрание сочинений Андре Моруа часто можно увидеть в домашних библиотеках.

А. Г. Да. На курсах я привожу один из его рассказов, когда хочу показать резкий поворот сюжета. Рассказ называется «Рождение знаменитости». Начался расцвет абстрактного искусства, один тридцатилетний художник не следовал моде, а придерживался классической школы живописи. Как результат – на его выставках не было зрителей, кроме его лучшего друга. Денег у него тоже не было. Восемнадцатилетняя польская девушка, в которую он был влюблён, не обращала на него внимания. Однажды друг посоветовал ему изменить стиль на абстрактный, придумать под него собственную теорию. «Но что же я отвечу людям? – спросил художник. – Я же только что писал в классическом стиле». «А ты ответь им приблизительно так: а вы видели, как течёт река?» – посоветовал друг. И вот наступил день новой выставки. Картины, представленные на ней, были все написаны в новом стиле. Собралось много гостей, журналистов, картины начали скупать одну за другой. Девушка вдруг заинтересовалась художником. Он увидел, как жизнь его изменилась. Когда друг подошёл к нему после выставки и ради шутки спросил его: «Как же ты нашёл этот стиль?» Тогда художник не спеша закурил сигару и на полном серьёзе ответил: «А вы видели, как течёт река?» На этом примере виден резкий поворот сюжета не только во внешнем действии, то есть изменении внешних обстоятельств жизни героя, но и в изменении его мировоззрения.

Ю. Р. Я запомню этот пример. Вот у Александра Дюма большое собрание сочинений. А что это за история о том, что не он является автором всех своих книг?

А. Г. Не совсем так. Александр Дюма сам писал их, но готовый сюжет, просто схему, составлял для него другой автор. И спустя годы он потребовал также указывать его авторство.

Ю.Р. А какие эмоции вызывает у вас творчество Тургенева? У меня он ассоциируется с чем-то мертвенно-холодным.

А. Г. На его творчество сильно влияли обстоятельства его личной жизни: он неудачно влюбился, затем опять – и тоже неудачно, уехал за границу, чтобы скрыться от самого себя. Всё это отпечаталось на его произведениях.

Ю. Р. И тем не менее его книги стили классикой.

А. Г. Это произошло уже в советское время. Коммунисты возвысили его, потому, что в его книгах можно было видеть упадок дворянской культуры и всего старого уклада жизни. Та же история была и с Достоевским.

Ю. R Вы заговорили про советское время, и мне вспомнился Валентин Распутин, потому что у него есть один необычный рассказ под названием «Рудольфио». Меня он заинтересовал в связи с тем, что в нём присутствуют набоковские темы. Содержание его такое: восьмиклассница Ио влюбляется во взрослого женатого мужчину Рудольфа, который к ней безразличен. Она придумала, чтобы они называли друг друга одинаково: Рудольфио, чтобы показать, что они одно существо. В общем-то, это всё. Конец рассказа был потерян в советское время. Предположительно, он был