Маг воды. Том 4 - Саша Токсик

Да что ж это деется-то! — запричитала Феклуша, увидев, как Волнов помогает Степану выбраться из кареты. — Вчера только на рынке говорили. Купца Золотарёва ограбили до нитки, а теперь и наш-то! Фрол! Фрол, ты чего встал как пень посреди огорода? Не видишь, хозяину идти тяжело! Бери на руки-то, да в спальню неси! Осторожнее только, не трясти! Да не спеши, я простыни застелю свежие.

Фрол молча подошёл и подхватил Степана на руки так легко, словно тот был пушинкой.

— Ох, осторожнее, Фрол! — засуетилась Феклуша. — В дверь-то аккуратнее!

Мы прошли во двор, потом поднялись по узкой лестнице на второй этаж.

Фрол внёс хозяина в спальню и бережно опустил на кровать. Степан тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Ранение и дорога отняли у него последние силы.

— Чаю принести? Воды? А может, настоечки на травах? — засуетилась Феклуша, заглядывая то в лицо хозяина, то на Марью. — У нас в погребе есть та, что барыня сама делала, с мятой и зверобоем! Или бульончику? Я утром курицу разделывала, как раз бы…

— Феклуша, не суетись, — мягко остановила её Марья. — Лучше проследи, чтобы вещи из карет все забрали. И пусть Фрол за доктором сбегает.

— Ах, да! Конечно! Вещи! — Феклуша всплеснула руками. — Фрол! Фрол, глухая ты тетеря! Ты чего застыл? Беги за Семён Игнатьевичем! А то вечно тебя подгонять надо!

Фрол издал странный звук, то ли кашлянул, то ли фыркнул и тяжёлой рысью отправился выполнять поручение. Феклуша же помчалась вниз следить за выгрузкой вещей, на ходу причитая себе под нос.

Доктор явился на удивление быстро, видимо и правда жил недалеко. Минут через пятнадцать.

Невысокий, полноватый, с седой бородкой клинышком. Круглые очки на носу придавали ему вид учёного кота из какой-то сказки.

— Семён Игнатьевич Травников, городской лекарь, — отрекомендовался он, снимая шляпу. — Фрол сказал, что Степан Кузьмич ранен? Ох, до чего дожили…

— Напали на нас, Семён Игнатьевич, — Марья всхлипнула и прижала дочь к себе. — Если бы не эти добрые люди, не видать бы нам больше света белого…

— Так-так-так, голубчик, — доктор поставил саквояж на тумбочку. — Полежите спокойненько, сейчас посмотрим, что тут у нас… Дайте-ка взглянуть на рану.

Осмотр был тщательным и неспешным. Доктор снял повязку повязку, считал пульс, поглядывая на часы, заглядывал пациенту в глаза, оттягивая веки.

Феклуша суетилась рядом, предлагая то воду в тазике, то чистое полотенце, то ещё что-то. Доктор терпеливо отмахивался от её услуг.

— Кто обрабатывал рану? — спросил он, выпрямляясь и поворачиваясь к нам. — Работа превосходная, признаться никогда не видел такого.

— Я, — скромно ответила Надя. — Надежда Светлова, дипломированный доктор из Синеозёрска.

Брови Семёна Игнатьевича поползли вверх, он снял очки, протёр их платком и снова водрузил на нос, словно хотел получше рассмотреть Надю.

— Вот как! Коллега! Позвольте полюбопытствовать, где изволили обучаться?

— В столичной Академии. Выпуск прошлого года.

— Батюшки светы! — доктор всплеснул руками почти как Феклуша. — Выпускница столичной Академии! В нашем захолустье! Степан Кузьмич, голубчик, да вы понимаете, какая вам выпала удача?

Он снова повернулся к Наде, и в его глазах читалось искреннее восхищение профессионала, увидевшего работу мастера.

— Барышня, да после вас мне только рецепт выписать для порядка да повязку менять! Антисептическая обработка безупречная, в ране нет и намёка на речную инфекцию! Как вам это удалось, позвольте узнать?

— Я применила очищающие чары непосредственно в момент первичной обработки, — пояснила Надя.

— Великолепно! Просто великолепно! — доктор покачал головой. — Степан Кузьмич, будете жить и здравствовать, вот вам моё слово! Но! — он поднял палец вверх, — покой вам нужен абсолютный. Постельный режим минимум три дня. Бульон куриный, никакой тяжёлой пищи. И главное, никаких волнений!

— А работа? Лавка? — слабо запротестовал Степан.

— Лавка подождёт, — отрезал доктор. — Марья, проследи чтобы супруг твой с кровати не вставал. Если попытается в лавку сбежать, немедленно за мной посылай. Я ему такого страху нагоню, что неделю лежать будет.

— Ой, да я прослежу, — закивала Марья. — Без него управимся.

— Вот и славно, — доктор защёлкнул саквояж и взял шляпу. — Завтра с утра навещу с плановым осмотром. А вы, коллега, — он повернулся к Наде, — если в городе задержитесь, буду рад пообщаться. Не часто встретишь в провинции столичного специалиста. Может, поделитесь новыми методиками?

— С удовольствием, — улыбнулась Надя.

Доктор раскланялся со всеми, ещё раз наказал Степану лежать и отдыхать, и вышел. Марья проводила его до лестницы, обещая выполнить все предписания.

Когда шаги затихли, Степан посмотрел на нас с благодарностью в глазах.

Господа, я у вас в таком долгу, что и не знаю, как рассчитаться. Вы ведь за русалочьими камнями приехали, я правильно помню? Так вот — даю честное купеческое слово! Помогу со всем — и с поставщиками познакомлю, и цены выбью самые выгодные.

— Об этом поговорим, завтра, — сказал я спокойно. — Сейчас вам нужен покой, а нам пристанище на ночлег. Где в вашем городе можно остановиться приезжим?

Еще несколько минут нам пришлось отбиваться от предложения остановиться в доме у Воробьёвых. Не хотелось их стеснять, да и я предпочитал самостоятельность.

— «Серебряный якорь», на Гильдейской улице, — Степан наконец сдался и махнул рукой в сторону окна. — Там портье мой знакомый, Михаил. Скажете, что от меня, он вам сделает гильдейскую цену. Гостиница надёжная, с охраной, сейфы в номерах. Для приезжих купцов самое то.

— А таверна там есть хорошая? — оживился Волнов.

— Таверна там отменная! — закивал Степан. — «Якорь» называется, при гостинице. Кормят сытно, порции большие. Эль свой варят, хороший. И есть два зала — общий и гильдейский, для своих потише.

— Вот это дело! — потёр руки Волнов. — Самое время отметить прибытие.

Наконец мы оставили семейство своим домашним заботам и отправились искать гостинницу.

Феклуша проводила нас до ворот, не переставая тараторить.

— Спасибо вам, господа хорошие, низкий поклон! — тараторила она, семеня за нами. — За барина спасибо, за барыню с дочкой спасибо! Вот ведь как бывает — утром ещё всё хорошо было, а к вечеру… Я как раз утром на рынке была, курицу покупала, мне там Аксинья-торговка говорит — пираты, говорит, совсем озверели! А я ей — да что ты выдумываешь! А